Оказавшись в вынужденной эмиграции, беларуские демократические силы столкнулись со многими классическими проблемами политиков в изгнании. Это и невозможность прямо повлиять на ситуацию в стране, и растущий разрыв между собственным контекстом и жизнью большинства беларусов, и уход беларуского вопроса с мировой повестки дня.
Но есть проблема, о которой задумываются и говорят куда реже: кризис политической идентичности. По мнению политического аналитика Артема Шрайбмана, оппозиция должна определиться, интересы какой группы общества она представляет и должна ли в принципе держаться за все более эфемерную связь с избирателем на родине.
Подписывайтесь на наш телеграм-канал, чтобы не пропустить ничего из главных новостей и самых важных дискуссий, идущих в Германии и Европе.
© Fredrik Sandberg/TT Anna Lind-Priset/Imago
«Беларусы будущего»
Забегая вперед: разные группы в оппозиции дают разный ответ на вопрос, чье мнение она выражает, иногда претендуя на то, чтобы представлять разную аудиторию в зависимости от конкретной темы. Например, требуя проведения честных выборов, освобождения политзаключенных и прекращения репрессий, демократические силы все еще стремятся к репрезентации того большинства, которое, судя по всему, проголосовало за Тихановскую в 2020 году.
Выступая на тему войны в Украине, демсилы пытаются говорить от имени подавляющего большинства общества, утверждая, что беларусы — в отличие, например, от россиян — настроены против войны. Но если оставаться аналитически хладнокровным, это манипулятивное позиционирование.
Действительно, лишь незначительное число беларусов, судя по доступным опросам, хочет, чтобы беларуская армия участвовала в войне. Но и уровень поддержки России остается немалым. От трети до 40% беларусов, в зависимости от формулировки вопроса, заявляют о том, что одобряют действия российской армии в Украине и ее размещение на беларуской территории. С одной стороны, это не так много, если вспомнить об уничтожении свободы слова в Беларуси и огромном влиянии российской пропаганды. Но говорить об «антивоенном консенсусе» в такой ситуации можно только в очень узком смысле, касающемся участия беларусов в этой войне. По многим аспектам этой темы беларусы, на самом деле, расколоты, а не едины.
Если углубиться в то, как эта война, по мнению людей, должна закончиться, то демократы представляют меньшинство беларусов. Более половины респондентов в опросах на эту тему хотят заморозки конфликта прямо сейчас, на сегодняшней линии соприкосновения, а еще четверть желает победы России. Менее 15% горожан (опросы проводятся среди городского населения Беларуси) открыто заявляют, что война должна закончиться только победой Украины. И даже если ввести поправки на часто цитируемый фактор страха, однозначно проукраинские взгляды оппозиции все равно остаются в явном меньшинстве1.
По другим позициям демократические силы тоже могут претендовать на репрезентацию не большинства беларусов, а, скорее, — лишь активного прозападного меньшинства. Сюда относятся евроинтеграция, выход из всех интеграционных союзов с Россией, предоставление статуса единственного государственного языка беларускому и, наконец, расширение санкций против Беларуси вплоть до торгового эмбарго — вероятно, самой непопулярной из всех перечисленных идей.
Порой кажется, что по некоторым из этих вопросов оппозиция не то, чтобы сознательно выбирает непопулярные в обществе взгляды, а, скорее, берет на себя историческую миссию: заявить какую-то стратегическую цель сегодня, чтобы в будущем сделать ее позицией большинства беларусов. В этом проявляется амбиция представлять интересы особой группы общества — «беларусов будущего», которые «подтянутся» к позициям сегодняшнего прозападного меньшинства.
Наконец, часть активности оппозиции явно направлена на представление диаспоры — будь то идея «паспорта новой Беларуси», строительство альтернативных государственных органов в изгнании или борьба за лучшие условия легализации беларусов на Западе.
Фактор Запада
За всей этой сложной паутиной позиций скрывается еще один, более деликатный элемент, который не принято обсуждать вслух, — интересы западных стран, которые либо дают убежище оппозиции, либо финансируют ее работу через международные фонды. Нет убедительных доказательств, что западные акторы навязывают какие-то позиции демсилам. Но беларуские политики должны учитывать интересы своих внешних партнеров.
Порой эти интересы входят в противоречие с запросами подавляющего большинства беларусов — например, в том, что касается мобильности. Беларусы как самые активные до пандемии получатели шенгенских виз в мире (на душу населения) хотят как можно более открытых границ с Евросоюзом. А западные соседи Беларуси, реагируя на пограничные провокации Минска и его соучастие в войне, закрывают переходы через границу и, в случае Литвы, пытаются сократить поток прибывающих беларусов даже путем отмены части автобусных рейсов.
Для демократических сил это оборачивается конфликтом интересов. Светлане Тихановской и ее соратникам приходится одновременно лоббировать более лояльное отношение к тем беларусам, которые хотят путешествовать в Евросоюз, и оправдывать то, что страны-соседки закрываются от них. Этот шпагат приводит к тому, что внутри оппозиции появляются группы, которые критикуют структуры Тихановской за недостаточную активность в борьбе с «железным занавесом» на западной границе Беларуси. Сразу несколько таких коалиций («списков») пошли на выборы в Координационный совет оппозиции 25-27 мая, обещая сделать своим приоритетом международный лоббизм в вопросе мобильности.
Конец ситуативной коалиции
В рамках демократического строя схожие проблемы решаются выборами: силы, которые замыкаются на себе и теряют связь с массовым избирателем, проигрывают и уходят из власти. Такого механизма ротации у беларуских демсил нет. Сложно полагаться на выборы, которые можно организовать лишь за рубежом. Представители, избранные самой политизированной частью диаспоры, могут оказаться еще дальше от запроса среднего беларуса, чем сегодняшние лидеры.
Поэтому каждая политическая структура сама выбирает конкретную аудиторию, интересы которой будет представлять. Правильность их выбора оценит история. Она знает примеры триумфального возвращения из-за рубежа политэмигрантов, которые сделали ставку на работу с активистским ядром и, казалось, потеряли связь с большинством своего народа. Однако эти примеры — скорее исключения из общего правила, которое указывает на то, что более вероятным драйвером перемен в Беларуси будут новые силы, которые появятся внутри страны в следующее окно исторической волатильности.
Но эти дилеммы ставят и другой вопрос из области политической философии: до какой степени оппозиция в изгнании должна быть скована колебаниями общественного мнения у себя на родине? Коалиция людей, поддержавших Тихановскую в 2020 году, была во многом ситуативна. Это не был бунт конкретного общественного класса, какой-либо демографической группы или сторонников какой-то идеологии.
Речь, скорее, шла о выплеске общественного возмущения в ответ на государственное насилие, ложь и фальсификации на выборах. У общества накопился запрос на более уважительное отношение вместе с усталостью от Лукашенко. Но это была коалиция совершенно разных людей, собранная в конкретный момент в ответ на конкретные действия режима.
Было бы наивно рассчитывать на то, что поддержку этой пестрой и ситуативной коалиции большинства беларусов можно сохранять вечно. Даже в стране с нормальной политической конкуренцией к новым выборам победителям прошлых пришлось бы пересобрать большинство заново, предлагать людям какие-то новые причины поддержать себя с учетом изменившейся повестки.
Но в Беларуси нет и в ближайшее время не ожидается конкурентной политики, борьбы за власть через привлечение на свою сторону большинства. Это значит, что оппозиция даже технически не может собрать новую «коалицию победы». Можно занять сколь угодно популярную или даже популистскую позицию по любому вопросу, от санкций и нейтралитета до экономической политики. Но до восстановления в стране электоральной конкуренции оппозиция не сможет получить от этого выбора никаких политических плодов. У беларусов благодаря этому не появится новых возможностей для политического действия. А само окно этих возможностей не станет исторически ближе от того, что лидеры оппозиции в изгнании начнут провозглашать в своих речах более популярные тезисы.
Потерять большинство, сохранить себя
Как бы парадоксально это ни звучало, не ясно, какие политические дивиденды получит оппозиция, если будет следовать за взглядами сегодняшнего большинства беларусов. А вот представить себе риски такого подхода для устойчивости этих структур в эмиграции, наоборот, несложно.
Во-первых, попытка вслед за большинством беларусов быть нейтральными в российско-украинской войне, призвать к перемирию прямо сейчас или выступить против санкций подорвала бы связь оппозиции с проукраинским и проевропейским ядром демократически настроенных беларусов, у которых куда более однозначная позиция по всем этим вопросам. Именно такие люди работают в политических и гражданских организациях в изгнании, редакциях независимых СМИ и составляют диаспору, которая требует от оппозиции представления своих интересов. Иными словами, балансирование в стремлении понравиться медианному беларусу вызывало бы фрустрацию и отторжение со стороны продемократического ядра.
Во-вторых, следование за самыми популярными внутри Беларуси взглядами сделало бы невозможной эффективную международную политику демократов в ситуации войны и четкого раскола на «своих» и «чужих» в Европе. Условная Светлана Тихановская, которая требует отменить секторальные санкции, или условный Павел Латушко, который призывает к нейтралитету и немедленной заморозке войны в Украине, не смогли бы нормально общаться не только с украинскими, но и с большинством западных чиновников и дипломатов. Само их пребывание в Вильнюсе и Варшаве могло бы оказаться под вопросом.
Вероятно, со временем наиболее органичным выбором для оппозиции в изгнании станет переход в нишу моральных авторитетов, лидеров мнений и международных адвокатов Беларуси, не связанных конъюнктурой сегодняшнего общественного мнения на родине. Это позволит им искренне отстаивать свои убеждения, интересы своих сегодняшних сторонников и диаспоры, а не притворяться, что исторически беспрецедентное большинство 2020 года все еще следует за демократическими силами во всех вопросах. Разумеется, такое более скромное позиционирование противоречит идее «правительства в изгнании», которое претендует на выражение интересов всех или большинства беларусов. Но, как минимум, это более честная позиция — по отношению и к международным собеседникам оппозиции, и к реальным сегодняшним сторонникам.
Текст: Артем Шрайбман
Опубликован: 30.05.2024
