Медиа

Что пишут: об успехах крайне правых и поражении красно-зеленых

Главные итоги европейских выборов для Германии — резкий рост «Альтернативы для Германии» (с 11% до 15,9%) и еще более резкое падение «Зеленых». 11,9% — совсем не тот результат, на который могла рассчитывать партия, еще недавно претендовавшая на ведущие роли в немецкой политике. В борьбе же двух «общенародных партий», ХДС/ХСС и СДПГ, уверенную победу с 30% одержали христианские демократы — тогда как социал-демократы с 13,9% заняли только третье место.

Несмотря на то, что Европарламент обладает довольно ограниченным набором функций, влияние выборов в него трудно переоценить. Пять лет назад во многом именно успехи «Зеленых» на европейских выборах заставили правительства стран ЕС согласиться с решительными мерами по защите климата, а на этот раз по итогам выборов президент Франции Эммануэль Макрон распустил парламент и назначил досрочное голосование. В отставку также подал бельгийский премьер Александр Де Кро.

В Германии тоже раздавались голоса в пользу отставки Олафа Шольца и досрочных выборов, но он даже не прокомментировал эти предложения. Многие, однако, ожидают, что нынешние выборы — это только начало периода большой турбулентности. АдГ победила почти во всех районах на востоке страны в преддверии выборов в ландтаги Тюрингии, Саксонии и Бранденбурга , намеченных на осень. Один из ведущих историков современной ГДР Илько-Саша Ковальчук не видит причин надеяться на лучшее и винит в случившемся «остальгию», расизм, отвержение свободы и авторитарное самосознание.

Крайне правые серьезно усилились во Франции, Германии и Австрии, но в целом расклад в Европарламенте остался во многом похожим на тот, что был в 2019 году, — за исключением серьезного ослабления «Зеленых» и либералов.

дekoder собрал мнения немецкоязычных журналистов и исследователей о том, как «правый поворот» изменит будущее Германии и Европы.


Подписывайтесь на наш телеграм-канал, чтобы не пропустить ничего из главных новостей и самых важных дискуссий, идущих в Германии и Европе. Это по-прежнему безопасно для всех, включая граждан России


 

Источник dekoder
Пресс-конференция сопредседателей «Альтернативы для Германии» Тино Крупаллы и Алисы Вайдель по итогам выборов в Европарламент. Берлин, 10 июня 2024 года / Фото © IMAGO / Bernd Elmenthaler

Spiegel: Где радикалы нашли новых сторонников

После каждых крупных выборов немецкие социологи анализируют, как изменились предпочтения избирателей: за какую партию они голосовали раньше и за какую отдали голос теперь. Сразу после европейских выборов Spiegel представил результаты сравнения с выборами в Бундестаг 2021 года, подготовленного “Infratest dimap”. Оказалось, что среди потерянных «Зелеными» избирателей наибольшая доля (840 тысяч человек) проголосовала за одну из «малых партий». Примерно по полмиллиона из сторонников 2021 года на этот раз отдали голос ХДС/ХСС или вовсе не пришли на выборы.

Прирост голосов АдГ примерно в равной доле (по 570 тысяч) объясняется поддержкой бывших сторонников социал-демократов и христианских демократов. Чуть меньше (430 тысяч человек) перекочевало к ним от свободных демократов. «Союз Сары Вагенкнехт» ожидаемо сумел собрать под свои знамена прежде всего избирателей СДПГ (580 тысяч человек), «Левых» (470 тысяч), а также «малых партий». Ошиблись те, кто ожидал, что к этой политической силе перекочует значительная доля симпатизантов АдГ — таковых в итоге оказалось всего 160 тысяч человек: меньше, чем бывших избирателей ХДС/ХСС и свободных демократов, и примерно столько же, сколько «Зеленых».

Еще один важный результат исследования: если «Альтернатива» и инструментализирует ностальгию по «старым добрым временам», как писали перед выборами многие аналитики, то прежде всего — виртуальную, а не реальную. Дело в том, что именно среди избирателей старше 60 лет, то есть тех, кто действительно эти времена помнит, партия занимает третье место по популярности. Во всех младших возрастных когортах она идет второй после ХДС/ХСС.

Оригинал (10.06.2024) / Google-перевод


Domradio.de: Выборы из множества разочарований

Убедительная победа ХДС/ХСС на выборах не мешает профессору политологии Андреасу Пютманну назвать консерваторов одним из разочарований этих выборов. В колонке на сайте католического Domradio исследователь отмечает, что под руководством Фридриха Мерца «Союз», как его называют в Германии, смог лишь немногим улучшить результат пятилетней давности — и это после двух лет пребывания в оппозиции крайне непопулярному «светофорному» правительству. Ни о каком повторении и, тем более, превышении исторических результатов ХДС/ХСС при Меркель (37,9% на выборах 2009 года) под руководством ее давнего оппонента речи не идет.

По мнению Пютманна, не оправдывает себя попытка ХДС/ХСС вернуться к домеркелевским консервативным позициям, заимствовать у АдГ правопулистскую риторику и «вонять сильнее скунса», которая привела только к тому, что избиратели «Альтернативы» уверились в ее правоте.

Политолог вообще предлагает не строить иллюзий относительно избирателей крайне правых: примерно половина их сторонников, согласно опросам, «осталась довольна» ходом избирательной кампании АдГ, в которую уместилось расследование о функционерах партии, готовых выслать из страны 24 миллиона людей с иностранными корнями, шпионские скандалы и заявления лидера предвыборного списка Максимилиана Кра о том, что он не считает «всех офицеров СС преступниками автоматически». Еще 22%, которые заявили, что в АдГ «слишком много правого экстремизма», все равно поддержали ее. «Это не тот случай, когда рыба гниет с головы», — пишет Пютманн.

Оригинал (10.06.2024) Google-перевод


Neue Zürcher Zeitung: Социал-демократы не могут вылезти из трясины

Швейцарская NZZ, чья постоянная критика в адрес Олафа Шольца стала поводом для шуток, стоит на своем: вина канцлера в поражении его партии и коалиции в целом очень велика. «Похоже, что, бесконечно веря в себя или убеждая всех, что верит, он в реальности своими политическими способностями никогда не превосходил роли зампреда молодежного объединения СДПГ», — пишет Сузанне Гашке.

Она настаивает, что социал-демократы совершили ошибку, сделав ставку на поддержку уязвимых групп: людей, остающихся без работы длительное время, беднейших беженцев, представителей различных меньшинств — которые при этом всем не планируют активно поддерживать СДПГ. Этот подход затягивает партию в трясину, но вылезти оттуда ее функционеры уже не способны, полагает журналистка, работающая в Германии.

Оригинал (10.06.2024) / Google-перевод


taz: Борьбы с врагами демократии мало для победы

Претензии в адрес СДПГ и ее лидера понятны, но, вообще говоря, по сравнению с предыдущими европейскими выборами эта партия потеряла не так уж много. Подлинные проигравшие — это «Зеленые», чей феноменальный успех на выборах 2019 года (они заняли второе место с 20,5%, набрав почти вдвое больше, чем за пять лет до этого) во многом предопределил большую «зеленую волну» в Европе. Парламентский корреспондент taz Тобиас Шульце полагает, что «Зеленые» ошиблись, поставив в центр своей кампании борьбу с крайне правыми и не рассказав избирателям, как именно собираются улучшать их жизнь. Журналист напоминает, что с того момента, как вице-канцлер Роберт Хабек год назад предложил так называемый «закон об отоплении», предполагающий обязательный (хоть и постепенный) переход домохозяйств на более дорогие возобновляемые источники энергии, рейтинг «Зеленых» ни разу не поднимался выше 15%.

По мнению Шульце, в эпоху «поликризиса» такая партия, как «Зеленые», и не должна рассчитывать на большее, ведь она предлагает дорогостоящие решения, которые неизбежно отпугивают значительную часть общества. Ошибка в этой ситуации не в самих этих решениях, потому что они все равно необходимы, а в том, чтобы, наоборот, жертвовать своей повесткой во имя сиюминутных политических целей. Например, идти на неприемлемые компромиссы с партнерами по правительственной коалиции только ради того, чтобы это правительство со своим участием сохранить.

Оригинал (10.06.2024) / Google-перевод


taz: Жизнь в эпоху повторяющихся шоков

В интервью той же taz руководитель Института исследований правого экстремизма при Тюбингенском университете Рольф Франкенбергер отвечает на вопрос о том, как «Альтернатива» добилась впечатляющего успеха у немецкой молодежи. По его мнению, тот факт, что АдГ успешнее других партий воспользовалась возможностями популярного среди молодых людей тик-тока, — не причина, а следствие того, что немки и немцы младше 25 лет живут в эпоху повторяющихся шоков, чего не было с их сверстниками на протяжении многих десятилетий. Повестка крайне правых нашла отклик, потому что предлагает несложные решения и доступную картину мира, в рамках которой есть хорошие «мы» и плохие «они».

На вопрос о том, стоит ли за ростом рейтингов «Альтернативы» поддержка большого бизнеса, как в США, Франкенбергер отвечает, скорее, отрицательно. По его словам, немецкое законодательство о финансировании партий фактически исключает возможность того, что о крупных пожертвованиях не было бы известно до сих пор.

Оригинал (11.06.2024) / Google-перевод


Übermedien: 57 вопросов на следующий день после голосования

Издание Übermedien, специализирующееся на медиакритике, задается 57 вопросами, многие из которых понятны тем, кто постоянно следит за немецкими СМИ; часть — не что иное, как ироничные уколы в адрес коллег (именно здесь спрашивают, покупают ли NZZ только ради того, чтобы на следующий день после выборов прочесть, что «вся проблема в канцлере»), часть — самоирония. И почти все выдают грустную растерянность журналистов — например, вопрос №8: «Не пора ли перестать задавать смешные вопросы?»

Эта растерянность касается, в первую очередь, того, правильно ли журналисты и аналитики на протяжении многих лет оценивали АдГ — и как следует освещать деятельность этой партии теперь, когда она окончательно превратилась в важную часть немецкой политики. Например, журналисты задаются вопросом, стоит ли сводить ее поддержку к протесту против остальных политических сил, учитывая, что 70% избирателей АдГ говорят, что голосуют за нее, потому что разделяют цели и лозунги этой партии. И нужно ли трубить на каждом углу о том, что она правоэкстремистская, если 80% сторонников это не отталкивает.

Еще один вопрос: как СМИ должны отрабатывать темы, связанные с АдГ, так, чтобы снизить уровень ее поддержки? Или это принципиально неверная постановка вопроса? Должны ли теперь СМИ расширить «коридор мнений», допустимых для распространения? Особенно в тех районах, где АдГ уже получила большинство голосов? Будут ли сторонники и сторонницы этой партии читать, слушать и смотреть тех журналистов, которых считают ее противниками?

Оригинал (10.06.2024) / Google-перевод


Jacobin: Европейский брандмауэр давно разрушен

Помимо влияния выборов на Германию многие немецкие издания посвятили аналитические тексты и тому, как, собственно, они изменят европейскую политику. Дэвид Бродер в статье для левого издания Jacobin призывает быть насколько возможно прагматичными. Автор книги «Внуки Муссолини» о современном итальянском фашизме (а она во многом посвящена нынешней партии «Братья Италии»), он отмечает, что сотрудничество демократических сил с крайне правыми не обязательно разрушительно. Как и многие другие авторы, он предлагает смириться с тем фактом, что «брандмауэр», который так важен для немецкой политической сферы, давно разрушен во многих других странах Европы. И к фатальным последствиям это не привело.

Бродер обращает внимание на то, что французское «Национальное объединение» Марин Ле Пен давно отказалось от идеи выхода из Евросоюза, а «Шведские демократы», критикуя массовую миграцию, говорят о защите Европы как целого — и этим «заставляют немного вспомнить высказывания верховного представителя ЕС по иностранным делам Жозепа Борреля, сравнившего Европу с “садом”, который нужно защищать от “джунглей” внешнего мира».

К слову, вину за победу правых радикалов во Франции — самое мощное среди их достижений — Бродер возлагает на правительство Эммануэля Макрона в двух отношениях. Во-первых, в том, что оно выбрало ультралиберальный курс в экономике и позволило националистам критиковать себя с левых позиций. А во-вторых, в том, что попыталось заимствовать часть лозунгов ультраправых, в частности по борьбе с миграцией и исламизмом, чем только придало им респектабельности.

Оригинал (11.06.2024) / Google-перевод


Geschichte der Gegenwart: Сотрудничество с радикалами — рискованный выбор

В статье, опубликованной в Geschichte der Gegenwart еще до окончания выборов в Европарламент, политический исследователь Томас Бибрихер скрупулезно перечисляет плюсы и минусы того же самого брандмауэра на общеевропейском уровне. С одной стороны, в своем нынешнем виде он работает плохо: когда утвердившиеся партии пытаются заимствовать часть лозунгов крайне правых, но не допускают их в коалиции, то тем самым только добавляют аргументы в любимые радикалами конспирологические теории о заговоре элит. Кроме того, умеренные силы лишают сами себя важного козыря в политической игре — а именно возможного раскола в самих крайних партиях, некоторые представители которых сами категорически против сотрудничества с «коррумпированным истеблишментом». То есть строят свой собственный брандмауэр.

С другой стороны, риски разрушения этой стены тоже велики. И это не только нормализация правых идей, которая уже идет и выражается, например, в ужесточении общеевропейского миграционного законодательства. Речь еще и о том, что опыт европейских стран (Италии или Австрии) показывает: попадая в коалиции в качестве младших партнеров, праворадикалы довольно быстро превращаются в доминирующую политическую силу.

В Европарламенте сторонники этих взглядов представлены двумя группами: «Европейские консерваторы и реформисты» (туда входит партия «Братья Италии» премьера Джорджи Мелони и польская партия «Право и справедливость») и «Идентичность и демократия» (французское «Национальное объединение»). У умеренных консерваторов из Европейской народной партии велико искушение решить, что первые — это «респектабельные радикалы», сотрудничество с которыми допустимо. Особенно с учетом того, что они не требуют выхода из ЕС и поддерживают Украину. Но важно помнить, пишет Бибрихер, что по таким вопросам, как гендерное равенство или верховенство права, эти партии регулярно голосуют против демократической линии. Сотрудничество с ними в надежде на постепенное «очищение» — это рискованный выбор.

Оригинал (09.06.2024) / Google-перевод


Blätter: Климат рискует остаться без защиты

Штеффен Фогель в июньском номере журнала Blätter, также опубликованном еще до выборов в Европарламент, предлагает смотреть на будущую коалицию европейских умеренных консерваторов из Народной партии и ультраправых как на почти неизбежную. Правда, только в одном вопросе — климатическом. С одной стороны, признает Фогель, действующий состав Еврокомиссии, сформированный по итогам выборов 2019 года, принял одну из самых амбициозных в мире программ, направленных на прекращение выбросов CO2. Именно в этой области брюссельские чиновники вмешивались в политику национальных правительств особенно активно, что вызывало недовольство даже в Германии с «Зелеными» в правительстве.

С другой, за несколько месяцев до нынешних выборов повеяло ветром в противоположную сторону, когда Народная партия попыталась заблокировать закон «О защите природы», который обязывает государства-члены ЕС восстановить как минимум 30% пострадавших от деятельности человека природных зон. И лишь сильные позиции социал-демократов, либералов, левых и «Зеленых», у которых была ровно половина мест, обеспечили законопроекту прохождение. В новом составе Европарламента экологическая повестка почти наверняка отойдет на второй план.

Оригинал (№6, июнь) / Google-перевод


Neue Zürcher Zeitung: Где искать надежду

Интересно, что две газеты, существенно отличающиеся по своему политическому направлению, не только NZZ, но и taz, находят основания для оптимизма в том, что, в отличие от Германии, Франции и Австрии, во многих других странах крайне правые потерпели довольно существенные поражения. Так случилось, например, в Польше, где правящие либералы из «Гражданской коалиции» получили больше мест, чем «Право и справедливость» (но меньше, чем те вместе с радикальными националистическими силами). В Финляндии ухудшили свои позиции крайне правые, входящие в правительственную коалицию, а в Дании — поддерживающие ее.

В Португалии консервативные в этой стране социал-демократы не успели прийти к власти в марте, как уже проиграли европейские выборы левым социалистам. То же самое случилось и в Словакии, где партия премьера Роберта Фико, считающегося пророссийским и антиукраинским, уступила первое место либералам.

Наконец, в Венгрии партия Виктора Орбана хоть и победила, но с худшим результатом за историю своего участия в европейских выборах.

Оригинал (10.06.2024) / Google-перевод

читайте также

Гнозы
en

Конституционный патриотизм в Германии

В Германии нет документа, который носил бы название «Конституция». После войны в ФРГ был принят Основной закон, и изначально считалось, что он будет действовать до воссоединения страны. Его принимали с очевидной оглядкой на недавнее прошлое, явно желая избежать и повторения нацистских преступлений, и монополизации власти в руках одного человека. Именно поэтому полномочия президента в Германии серьезно ограничены, а любые изменения, касающиеся верховенства права, достоинства человека, демократии и федерализма, не допускаются. В итоге, когда в 1990 году воссоединение страны произошло, Основной закон остался в силе, а в немецком политическом лексиконе закрепился термин «конституционный патриотизм», который все больше отражает эмоциональную привязанность немцев к Основному закону: почти 90% граждан уверены, что он работает хорошо или очень хорошо. Даже если и не называется конституцией.


Не забывайте подписываться на наш телеграм-канал, чтобы не пропустить ничего из главных новостей и самых важных дискуссий в Германии и Европе


 

Подписание и торжественное провозглашение Основного закона 23 мая 1949 года ознаменовало основание Федеративной Республики Германия. Основной закон, пришедший на смену Веймарской конституции 1919 года, стал второй демократической конституцией в Германии. При разработке этого основополагающего для правопорядка страны документа конституционное собрание стремилось противопоставить его национал-социалистической диктатуре: после трагедии Холокоста особо важное место отводилось основным правам, получившим приоритет над всем остальным. Это стало главной новацией в немецкой конституционной истории.

«Достоинство человека неприкосновенно» — статья 1 Основного закона, учитывающая прежде всего опыт Холокоста, стала ключевым элементом конституции Германии. Этот принцип, согласно которому любая государственная власть обязана уважать человеческое достоинство, закреплен как основная норма во многих новых конституциях — от Испании и Португалии до ЮАР.

Не менее достойными подражания оказались и статьи об общей свободе действий, свободе вероисповедания, свободе слова и собраний, каждая из которых является основополагающей для демократии. Статья 3 Основного закона запрещает дискриминацию и устанавливает равные права для мужчин и женщин. Эта норма, вызывавшая у многих серьезные возражения, появилась прежде всего благодаря активности юриста Элизабет Зельберт, одной из четырех женщин среди 65 членов Парламентского совета.

Разделение властей

В Основном законе необходимо было учесть все слабые места Веймарской конституции: в частности, требовалось больше гарантий разделения властей, поскольку в Веймарской республике этот принцип нередко страдал из-за главенствующей роли рейхспрезидента. Поэтому Основной закон усилил роль парламента и канцлера и оставил за главой государства, федеральным президентом, в основном представительские функции.

Прямые всенародные выборы главы государства также были отменены. Кроме того, в Основном законе закреплен принцип «воинственной демократии», позволяющий с помощью различных инструментов активно защищать свободный демократический строй от его противников.

Гарантия неизменяемости

Ключевое проявление этот принцип нашел в «оговорке о вечности» из статьи 79. Согласно этой оговорке, не допускаются изменения Основного закона, затрагивающие принципы демократии, верховенства права, федерализма и достоинства человека. Кроме того, Основной закон устанавливает высокий барьер для внесения любых поправок вообще: для этого необходимо большинство в две трети голосов в Бундестаге и Бундесрате.

Несмотря на это, с 1949 года в Основной закон было внесено уже более шестидесяти поправок. Например, сейчас в связи с общественной дискуссией о расизме обсуждается вопрос о замене слова «раса» другим термином в статье 3, запрещающей дискриминацию.

Воссоединение

В 1949 году Основной закон не случайно решили не называть конституцией. Будучи промежуточным документом ФРГ, которая на тот момент охватывала территории трех западных оккупационных зон, он оставлял возможность для последующего принятия общегерманской конституции. В итоге в 1990 году обсуждались два конституционных пути воссоединения страны: либо ГДР, в соответствии со статьей 23, примет Основной закон, либо — в соответствии со статьей 146 — будет разработана новая конституция. Главным аргументом в пользу разработки новой конституции было формирование общегерманской идентичности. Кроме того, Основной закон иногда критиковали за то, что в нем недостаточно внимания уделялось социальным правам. Но в пользу его сохранения в качестве общей конституции, помимо практических соображений, говорило общепризнанное высокое качество Основного закона как правового документа, части которого уже были включены в конституции других государств, например, Греции и Испании. В конечном счете, решающую роль сыграла массовая эмиграция из ГДР, которая поставила эту страну в очень сложное экономическое положение и сделала более реальным вариант ратификации. 3 октября 1990 года Основной закон из временного документа окончательно превратился в постоянный.

Конституционный патриотизм

Впрочем, на территории ФРГ Основной закон приобрел значение полноценной конституции еще до воссоединения страны. Об этом красноречиво свидетельствует дискуссия о «конституционном патриотизме», начатая в 1979 году политологом Дольфом Штернбергером в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung по случаю 30-летнего юбилея Основного закона. По мнению Штернбергера, государство как некая общность людей жизнеспособно, только когда его граждане соблюдают и активно используют гарантированные конституцией права на свободу и участие в политической жизни страны. Лишь в этом случае, а не просто благодаря общему историческому прошлому, будет развиваться и чувство идентичности. К тому же, по словам ученого, «патриотизм в европейской традиции всегда по сути своей был связан с государственным устройством». Обратив внимание общественности на этот термин, Штернбергер отразил растущее значение Основного закона в ФРГ в 1970-х годах.

В 1986 году это понятие, которое к тому моменту уже было в ходу, стало предметом горячей дискуссии во время «спора историков», когда философ Юрген Хабермас заявил: «Единственный патриотизм, который не отдаляет нас от Запада, — это конституционный патриотизм». Так он отреагировал на высказывания консервативных историков, ставивших под сомнение беспрецедентность уничтожения евреев нацистами и начавших тем самым большой историко-политический спор. Хабермас опасался, что в Германии вновь может усилиться культурный или этнический национализм. С тех пор вокруг этого термина продолжается дискуссия о том, что может лечь в основу современного либерального патриотизма в Германии, — конституция или нация. Это неоднократно обсуждалось в последние десятилетия, и в контексте воссоединения, и в споре о роли доминирующей культуры в многонациональном обществе, и в дебатах о Конституции Европейского союза. Критики полагают, что конституционный патриотизм слишком абстрактен и даже элитарен, из-за чего, по их мнению, эмоционально ощутить его невозможно.

Пример для подражания?

Но именно эмоциональное отношение к Основному закону, казалось, меняется: в 2019 году, в период празднования 70-летия документа, выяснилось, что все больше людей его текст искренне трогает. Основной закон был тода очень популярен в Германии. Об этом свидетельствовал и опрос, проведенный в 2019 году Институтом изучения общественного мнения Infratest dimap: 88% опрошенных тогда сказали, что Основной закон зарекомендовал себя хорошо (58%) или очень хорошо (30%). Причем такого мнения придерживались практически все группы населения. Для большинства Основной закон ассоциировался прежде всего с защитой достоинства, правами человека, затем с небольшим отрывом следуют равенство и равноправие, общая свобода действий, свобода прессы и слова. Только 5% респондентов считали, что документ устарел и нуждается в пересмотре. Но уже пять лет спустя, в 2024 году, в аналогичном опросе только 77% респондентов заявили, что документ проявил себя хорошо (52%) или очень хорошо (25%).

Тем не менее Основной закон все еще пользуется поддержкой, и это связано с его особенно сильной стороной — он открыт для будущего. Как пишет специалист по конституционному праву Матиас Хонг, основные права были «сформулированы как динамичные базовые нормы», «уровень защиты <...> которых со временем может расти», например, в случае «осознания, что некие прежние действия государства изначально противоречили основным правам». Такое часто встречается в сфере защиты от дискриминации. Ключевую роль здесь играет Федеральный конституционный суд. В качестве высшей судебной инстанции Германии он охраняет Основной закон и является движущей силой конституционного развития. С начала своей деятельности он всегда принимал новаторские решения, зачастую имевшие прямые политические последствия. Это, в свою очередь, оказалось возможным благодаря такому средству правовой защиты, как конституционная жалоба: подав индивидуальную жалобу, каждый может заявить о нарушении своих основных прав со стороны государства. Сегодня Федеральный конституционный суд Германии стал важным элементом в многоуровневой системе защиты основных свобод и прав человека в Европе, наряду с Судом Европейского союза в Люксембурге и Европейским судом по правам человека в Страсбурге.

Дополнено 23 мая 2024 года

читайте также
Gnose

«Немецкая федерация» против пандемии

Во время пандемии Германия не отказывается от федеративного принципа управления: центральное правительство вырабатывает общую линию, но конкретные решения о карантинных мерах каждая земля принимает самостоятельно. И часто они становятся предметом дискуссий и политического торга. О том, как это работает, — политолог Рафаэль Боссонг.

показать еще
Motherland, © Таццяна Ткачова (All rights reserved)