Поставки западными странами вооружения в Украину превратились в один из ключевых аргументов, с помощью которого российская пропаганда объясняет, почему война не закончилась за несколько дней или недель, как, очевидно, поначалу ожидали в Москве. Теперь российские власти говорят, что ведут войну «со всем блоком НАТО».
Так или иначе, появление на вооружении у украинской армии современной техники, наряду с мужеством бойцов и готовностью украинцев защищать свою землю, не позволило России одержать быструю победу. Вместо этого российская армия, похоже, глубоко увязла в своей «спецоперации».
Швейцария не входит в состав ЕС, и в первые же месяцы полномасштабного вторжения правительство этой страны объявило, что, придерживаясь принципов нейтралитета, откажется от поставок оружия Украине. Эту позицию и сегодня разделяет почти 70% граждан, а власти страны блокируют в том числе поставки швейцарских боеприпасов для немецких танков Gepard.
По мнению швейцарского военного аналитика Мишеля Висса, Евросоюз, поддержав Украину, взял на себя немалые риски, поскольку, по сути, вступил в прокси-войну с Россией (которой Швейцарии, напротив, удалось избежать). Использование самого этого термина активно обсуждается в Германии. Критики полагают, что это недопустимое расширение понятия «война», которую ведут исключительно на полях сражения и только армии стран-участниц. А поставки европейского оружия одной из сторон в данном случае оправданы тем, что она стала жертвой явной агрессии.
дekoder публикует перевод статьи Висса, вышедшей в газете Neue Zürcher Zeitung в апреле. Мы также попросили исследователя рассказать, как, по его мнению, изменилась ситуация за девять с лишним месяцев войны (см. после горизонтальной линии в конце текста).
Захватническая война, которую Россия развязала в Украине, всего за несколько дней сделала неактуальными постулаты, раньше казавшиеся незыблемыми. Европейский Союз не только ввел беспрецедентные санкции в отношении Москвы, но и принял решение оказать Украине военную помощь в размере 500 миллионов евро.
Различное вооружение (например, переносные зенитно-ракетные комплексы, противотанковые орудия и автоматы) в Украину поставляют не только участники НАТО, но и [еще до своего вступления в альянс] нейтральные страны, такие как Финляндия и Швеция. Даже Германия отступила от своего многолетнего принципа не снабжать оружием зоны военных конфликтов, а многие страны-доноры уже объявили о дальнейших поставках.
Альтернатива прямой конфронтации
Не в последнюю очередь благодаря этим поставкам украинским вооруженным силам удалось остановить продвижение российских войск на многих направлениях. Ужасающие кадры с трупами мирных жителей, опубликованные после отступления российской армии, будут и дальше способствовать наращиванию помощи Украине вплоть до призывов к прямому военному вмешательству.
При этом нельзя забывать, что поставки вооружений — это уже косвенное участие в войне. Иными словами, Европа прямо сейчас ведет прокси-войну с Россией. Прокси-войнами называются конфликты, на ход или исход которых пытаются повлиять другие страны, преследующие собственные стратегические цели. Для этого они поддерживают выбранную сторону конфликта консультациями, деньгами или поставками оружия и боеприпасов. В некоторых случаях такое взаимодействие также дополняется передачей союзнику разведывательных данных, а также координацией и планированием операций силами собственных спецподразделений, которые могут дополнительно запрашивать также воздушную или артиллерийскую поддержку.
Ключевой момент при этом состоит в том, что основная нагрузка в ходе собственно боевых действий и, в первую очередь, при проведении наземных операций ложится на союзников непосредственно на месте боев. Во времена холодной войны ведение прокси-войн стало для сверхдержав излюбленной альтернативой прямой конфронтации, чреватой эскалацией конфликта вплоть до превращения войны в ядерную. Это можно наблюдать и на примерах современных «горячих точек», таких как Сирия, Йемен или Нагорный Карабах.
За многие годы базовая логика сторонников прокси-войн не претерпела существенных изменений: они считают, что эта форма войны дешевле традиционной военной операции и снижает риск эскалации, так как вмешательство в конфликт происходит скрыто и его можно официально отрицать.
Прокси-война подает оппоненту сигнал о намерении ограничить масштабы противостояния, а в некоторых случаях позволяет обходить процедуру согласования военных интервенций в парламенте, снижая вероятность, что утомленный войной электорат захочет выразить протест на избирательных участках. Кроме того, опасность международных санкций и уголовного преследования для третьей стороны ниже, чем для непосредственных участников конфликта.
Издержки и риски
Прокси-войны, однако, также несут определенные риски. Стремление предотвратить эскалацию конфликта может быстро обернуться его разрастанием — характерным примером может служить участие США во Вьетнамской войне, которое началось с ограниченной инструкторской миссии. Кроме того, помощь извне часто увеличивает количество жертв и повышает вероятность возобновления конфликта в будущем. А уверенность в постоянной поддержке может подтолкнуть одну из воюющих сторон к особенно рискованным действиям — в литературе этот феномен известен как moral hazard.
Все эти соображения справедливы и по отношению к Украине, поддержка которой не ограничивается одной лишь поставкой вооружений: известно, что украинские вооруженные силы пользуются разведывательными данными НАТО, которые позволяют им узнавать оперативную обстановку практически в режиме реального времени. По данным New York Times, Украине также оказывается определенное содействие в киберпространстве.
Примечательна и европейская позиция относительно привлечения иностранных бойцов к военным действиям: в отличие от Швейцарии власти отдельных стран просто закрывают глаза на выезд своих граждан в Украину, а некоторые и вовсе призывают к этому. Так, министр иностранных дел Великобритании Лиз Трасс заявляла, что безусловно поддерживает участие британских граждан в украинском конфликте.
Европа должна взвесить «за» и «против»
Европе необходимо подготовить ответ на ряд вызовов, известных по недавним военным конфликтам: например, пока неясно, как предотвратить попадание оружия в чужие руки или кто будет нести ответственность в случае, если граждане ЕС совершат в Украине преступления против международного права.
Неопределенным остается объем дальнейшей европейской поддержки Украины: хватит ли текущей военной помощи для того, чтобы украинцы и дальше могли продолжать сопротивление? Кроме того, открыт и другой острый вопрос: насколько Европа будет готова поддерживать партизанские действия, если украинское правительство в какой-то момент все-таки потерпит поражение?
Расширение военной помощи, конечно, улучшит украинскую военную и переговорную позицию, но одновременно повысит риск возмездия со стороны России, причем Москва в качестве ответных мер может рассматривать не только прямые военные удары, но и диверсионные акты. Кроме того, нельзя исключать, что Россия в будущем захочет «отомстить» за вмешательство Запада в конфликт, попытавшись дестабилизировать ситуацию на юго-востоке Европы или оказав прямую поддержку вооруженным группировкам в африканских или ближневосточных странах, входящих в зону европейских интересов.
Переломным моментом для европейской политики безопасности и обороны стало не только российское вторжение в Украину, но и военная помощь Запада Украине. Европа не должна испытывать никаких иллюзий: она находится в потенциально затяжной прокси-конфронтации с Россией. Ей необходимо тщательно проанализировать собственные издержки, возможные выгоды и риски, уделяя внимание тому, чтобы конфликт не перерос в крупномасштабные столкновения.
Что изменилось за девять месяцев войны?
За прошедшие месяцы, во-первых, удалось избежать распространения боевых действий на территорию НАТО и связанной с этим прямой конфронтации между Россией и Североатлантическим альянсом. Это объясняется, прежде всего, тем, что США и другие страны, поддерживающие Украину, выбрали поступательный подход при поставках вооружений и военной техники. Наращивание шло постепенно: от легкой бронетехники и систем ПВО к тяжелому вооружению, включая системы залпового огня HIMARS, что позволило Украине вести наступательные операции. И хотя тем самым были неоднократно нарушены обозначенные самими странами НАТО табу (никаких поставок «наступательных вооружений») и последовательно пересечены многие российские «красные линии», кажется, что несмотря на это Россия и страны Запада установили определенные «правила игры», которые позволяют избежать прямой эскалации между сторонами. Именно по этим причинам до сих пор отклонялись просьбы Украины о поставках определенных видов вооружений, например ракет большой дальности ATACMS или тяжелых танков, которые неоднократно запрашивало правительство Зеленского. В то же время ряд инцидентов, таких как недавнее падение ракеты в Польше или некоторые диверсии, совершенные в последние месяцы и не раскрытые до сих пор, явно указывают на то, что риск эскалации вплоть до прямой конфронтации России и Запада по-прежнему существует.
Во-вторых, сохраняется основная дилемма, касающаяся масштабов необходимой поддержки Украины. Благодаря поставкам вооружений и действенной поддержке НАТО в сфере обучения, разведки и оперативного планирования украинские вооруженные силы за последние месяцы смогли достичь заметных успехов на полях сражения. В то же время многие крупные военачальники, такие как генерал Марк Милли, руководитель объединенного комитета начальников штабов США, открыто выражают сомнения, что украинская сторона в состоянии вернуть все свои территории, включая Донбасс и Крым. Здесь, возможно, намечается расхождение интересов Запада и правительства Зеленского. Потому что, несмотря на публичные заявления о том, что выбор между дальнейшими боевыми действиями и переговорами остается за Украиной, ей сознательно не предоставляют все средства, необходимые для восстановления полного контроля над территорией страны. А потому нельзя с ходу назвать надуманным предположение, что в ближайшие месяцы будет усиливаться давление, как минимум закулисное, с целью склонить Киев к переговорам с Москвой.
Наконец, кажется, что для Запада все более значимым становится вопрос не только о том, какое оружие поставлять в будущем, но и том, сможет ли он поставлять хоть какое-либо оружие вообще. Согласно многочисленным сообщениям СМИ, запасы многих боевых систем и требуемых боеприпасов настолько малы, что все чаще возникает необходимость соизмерять дальнейшие поставки с собственными нуждами. Похоже, что схожая проблема стоит и перед Россией, вследствие чего Москва, во-первых, использует для своих атак беспилотники иранского производства, а во-вторых, согласно неподтвержденным сообщениям, пытается приобрести у Ирана баллистические ракеты, а у Северной Кореи — артиллерийские снаряды. Это ведет к еще большей интернационализации войны и все сильнее отдаляет мирное урегулирование.
