«Никаких обсуждений пакта с турками» — наказ наркома иностранных дел Максима Литвинова, направленный советскому послу в Анкаре в 1936 году, развеивал всякие надежды1. В Москве, по-видимому, были разочарованы: молодая советская власть хотела бы более определенно закрепить «союз» двух государств. Тем более что совсем недавно, подписывая конвенцию в Монтрё, Советский Союз помог Турции восстановить суверенитет над Босфором, Мраморным морем и Дарданеллами. Но Анкара не была готова вступить в такое эксклюзивное сотрудничество. Вероятно, Ататюрку была важнее британская поддержка в Восточном Средиземноморье.
В этом эпизоде 1936 года отражаются ключевые особенности отношений между двумя странами: сложное дипломатическое балансирование при явном тяготении к Западу и по сей день характеризует турецкую внешнюю политику в целом и относительно России — в частности.
То, что Анкара неразрывно связывает свою политику безопасности с Западом, особенно очевидно проявилось в 1952 году: тогда Турция вступила в НАТО не в последнюю очередь вследствие того, что Сталин предъявил ей территориальные претензии2. Но уже в марте 1953 года эта страна направила официального представителя на похороны советского вождя — единственная из стран за пределами восточного блока. Так формировалось особое партнерство между государством-участником НАТО и Советским Союзом.
Те же особенности сохраняются по сей день: даже вторжение России в Украину, кажется, не повредило этому сотрудничеству. Несмотря на то, что Турцию как члена НАТО и Россию разделяет линия фронта, между ними продолжается интенсивное взаимодействие, сложившееся при Путине и Эрдогане. Но какими бы тесными ни были отношения, это не стратегический альянс, а, скорее, партнерство, нацеленное на решение конкретных задач.
Сирия: кризис узнавания
В основу отношений между Москвой и Анкарой легло не взаимное доверие, а понимание друг друга. Взаимное узнавание, а затем и сближение во многом стало результатом гражданской войны в Сирии. Началось все с размолвки: когда турецкие ВВС сбили российский истребитель на сирийско-турецкой границе 24 ноября 2015 года, Россия ввела санкции против Турции. Пострадали такие важные отрасли турецкой экономики, как туризм, строительство и розничная торговля. Это оказалось уроком для Анкары — разрыв с Москвой чреват большими экономическими издержками.
Путин, в свою очередь, назвал инцидент 24 ноября 2015 года «ударом в спину». На реакцию Кремля повлияло то, что Эрдоган после уничтожения самолета обратился не к Путину, а к НАТО3. А ведь Москва, говорил Путин, следуя просьбе турецкого руководства, была готова сотрудничать с Анкарой по «очень чувствительным для Турции вопросам», даже если эти вопросы «не вписывались в контекст международного права».
Летом 2016 года Турция сделала шаг к нормализации отношений, да и Москва, со своей стороны, снова нуждалась в тесном сотрудничестве с Анкарой. Например, оно позволило «Газпрому» реализовать проект «Турецкий поток» — по сути, замену газопроводу «Южный поток», строительство которого потерпело неудачу, в частности, из-за напряженных отношений с ЕС после аннексии Крыма в 2014 году.
Турции же возобновление диалога позволило провести военную операцию в Сирии. С помощью России она воспрепятствовала расширению курдской автономии, в которой Анкара видела главную угрозу для своей безопасности. Россия также воспользовалась восстановлением отношений и при поддержке Анкары начала Астанинский процесс по Сирии — обязанный своей легитимностью тому факту, что один из его участников, то есть Турция, поддерживает тесные связи с сирийской оппозицией.
Нагорный Карабах: солидарная спецоперация
Турция поддерживает повстанческие группы, стремящиеся свергнуть Асада; Россия, в свою очередь, пытается удержать Асада у власти — и все же две страны сотрудничают в Сирии. Москва и Анкара оказались по разные стороны конфликта и осенью 2020 года, в ходе войны между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха. Турция объявила, что поддержит Азербайджан «как на поле боя, так и за столом переговоров». Россия — союзник Армении по Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).
Однако Россия осталась в стороне от военных действий, поскольку — как неоднократно подчеркивал Путин — война происходила не на территории Армении. Сдержанная позиция Москвы была также следствием напряженных отношений с правительством Армении под руководством премьер-министра Никола Пашиняна, которого в 2018 году привели к власти уличные протесты. С точки зрения Кремля, такая смена режима была результатом срежиссированной Западом цветной революции, направленной на подрыв влияния России в Армении4.
Поддерживая Азербайджан, Анкара, вероятно, среди прочего рассчитывала на роль посредника, подобную той, что она смогла сыграть в Сирии5. Однако за столом переговоров доминировала Москва: 44-дневная война за Нагорный Карабах закончилась 10 ноября 2022 года «Заявлением о прекращении огня», подписанным президентом Азербайджана Алиевым, премьер-министром Армении Пашиняном и президентом России Путиным.
Поскольку Москва считает Южный Кавказ «зоной исключительных интересов» России, некоторые близкие к Кремлю эксперты критически смотрели на военное присутствие Анкары в Нагорном Карабахе: например, Андрей Кортунов, глава Российского совета по международным делам, предупредил Эрдогана, что тот зашел «на российское минное поле»6. Возможность «пантюркского возрождения» тюркоязычных стран — Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Туркменистана, а также тюркоязычных националистических групп внутри России — также вызвала опасения у некоторых экспертов7.
Тем не менее у российского президента военное вмешательство Эрдогана на постсоветском пространстве, похоже, беспокойства не вызвало. Напротив, 22 октября 2020 года Путин назвал турецкого коллегу гибким партнером, работать с которым «не только приятно», но и «надежно»8. В частности, Путин высоко оценил самостоятельность Турции при завершении строительства «Турецкого потока» и при покупке российской системы противоракетной обороны С-400. Эпизод с С-400 вызвал особенно большое раздражение на Западе. Поскольку ракетный комплекс не может быть оперативно интегрирован в системы НАТО, Анкара еще перед началом поставок в июле 2019 года подверглась массированной критике со стороны США и других партнеров по НАТО. Поэтому, когда Путин одобрял самостоятельность Анкары, он, по сути, похвалил взятую ей роль «возмутителя спокойствия» на Западе — роль, которая, в некотором смысле, была сыграна Турцией и летом 2022 года, когда она первоначально заблокировала членство в НАТО Финляндии и Швеции.
В итоге проблемные отношения между Турцией и Западом служат дополнительным козырем для России. В основе сотрудничества двух стран — собственные вполне конкретные интересы, которые нередко удачно сочетаются с интересами партнера. Например, результаты войны на Южном Кавказе осенью 2020 года выгодны обоим государствам: Россия достигла цели по размещению миротворческих сил в Нагорном Карабахе и теперь имеет военное присутствие на всем Южном Кавказе — в Армении, Азербайджане и де-факто в Грузии. Для Турции же открывается перспектива создания коридора, который уже стоял на повестке дня Анкары и Баку в 1999–2000 годах: он должен соединить Турцию с Азербайджаном через Нахичевань (азербайджанский эксклав в Армении), открывая Анкаре доступ к Каспийскому региону и Центральной Азии. Россия ничего не имеет против такого транспортного коридора — при условии, что он останется под контролем Москвы, как оговорено в заявлении о прекращении огня от 10 ноября 2020 года.
Именно на таком фоне, особенно после новой эскалации между Арменией и Азербайджаном в сентябре 2022 года, армянское руководство во главе с Пашиняном стремится заручиться поддержкой таких стран, как США и Франция, чтобы иметь защиту против треугольника Баку-Анкара-Москва.
Украина: стратегическая снисходительность
Геостратегические соображения определяют политику Турции и в отношении Украины, пусть и под другими знаменами: в этом случае Анкара активно выступает в защиту суверенитета и территориальной целостности Украины. Киев — незаменимый партнер Анкары на Черном море: «Украина — это плотина, которая сдерживает рост влияния и давления России в регионе», — заявил турецкий чиновник в интервью Middle East Eye9.
В истории турецко-российских отношений Черное море всегда оставалось наиболее проблематичной зоной на границе двух стран. Крымский полуостров был в центре османо-российской борьбы за господство в регионе, и османы уступили его Российской империи в 1774 году. Позднее Советский Союз испытывал постоянный дискомфорт ввиду турецкого контроля над проливами, соединяющими Черное море с Эгейским и Средиземным. Однако по окончании Холодной войны Турция и Россия нашли взаимоприемлемую модальность сотрудничества в черноморском регионе, и Анкара стремится поддерживать дипломатический баланс между Россией и своими союзниками по НАТО.
Такое маневрирование наблюдается и после вторжения России в Украину 24 февраля 2022 года. Через четыре дня после начала войны Турция, ссылаясь на конвенцию в Монтрё, запретила проход военных кораблей через проливы в Черном море. Это касается и прибрежных государств, и всех остальных, то есть и России, и НАТО.
Балансирование между Украиной и Россией приносит Турции выгоды, но не обходится и без затруднений. Так, например, зерновой кризис бросает тень на стратегическое партнерство Анкары с Киевом10. Тяжелым испытанием для турецко-украинских отношений стал июль 2022 года, когда Россия отправила предположительно украинское зерно из оккупированного порта Бердянска в Турцию, а Анкара, несмотря на просьбы Киева, отказалась обследовать корабли11. В то же время Анкара остается важным поставщиком оружия в Украину, и особую роль в этом отношении играют турецкие беспилотники Bayraktar TB2, которые для украинцев стали символом сопротивления российскому вторжению.
Но несмотря на турецкие военные поставки в Украину, Москва рассматривает Анкару как «естественного медиатора»12. И на таком фоне Кремль, кажется, всегда рад помочь Турции в усилении ее роли как региональной державы и повышении авторитета на международной арене. В частности, переезд делегаций российских и украинских переговорщиков из Беларуси в Турцию в марте 2022 года явно не был случайностью13. Без согласия Москвы 22 июля в Стамбуле не были бы подписаны и соглашения о поставках российского и украинского зерна по Черному морю.
Пределы партнерства
С начала военной агрессии России против Украины ценность Анкары для Кремля значительно возросла. Это особенно касается экономической сферы, ведь Турция — единственный член НАТО, который не присоединился к санкциям, введенным Западом против Москвы. Отрезанная от передовых западных технологий, Россия теперь намерена расширить торговые отношения с Турцией. Которой, со своей стороны, тоже трудно обойтись без сотрудничества в области энергетики, туризма, торговли и строительства.
Однако российско-турецкое партнерство — это не только экономика. С 2016 года связи стали более тесными и включают теперь также урегулирование региональных конфликтов, сотрудничество в области ядерных технологий и сложных систем вооружений. Если нарушится равновесие в одной из этих сфер, разлад вполне может перекинуться на другие, вплоть до региональных конфликтов, особенно на Ближнем Востоке и Южном Кавказе.
В тесных отношениях между Москвой и Анкарой играют роль и претензии каждой из сторон к Западу14. Однако представить себе антизападный альянс России и Турции также очень трудно: война в Украине показывает, что Россия готова полностью разорвать отношения с Западом. Турция на подобные радикальные шаги идти не намерена: связь с Западом через членство в НАТО позволяет ей, помимо прочего, вести диалог с Россией на равных. Иными словами, для Анкары Москва — и не орбита, и не цель. Это всего лишь инструмент, с помощью которого турецкие власти могут отстаивать свои собственные интересы, не в последнюю очередь во взаимодействии с Европой и США. А потому, с турецкой точки зрения, больше Востока не обязательно означает меньше Запада.