В трех федеральных землях, где в сентябре прошли парламентские выборы: в Тюрингии, в Саксонии и в Бранденбурге, — продолжаются непростые переговоры о формировании правительства. Везде ключевую роль играет «Альянс Сары Вагенкнехт» (нем. Bündnis Sahra Wagenknecht) — новая политическая партия, которая была образована только в январе 2024 года после раскола партии «Левые» и которая, несмотря на это, смогла занять третье место на всех этих выборах. Союз с «Альянсом» для христианских демократов в Тюрингии и Саксонии, а также социал-демократов в Бранденбурге — единственный шанс сформировать большинство без участия «Альтернативы для Германии». Более того, если переговоры провалятся, может замаячить и перспектива коалиции «Альянса» и АдГ — двух радикальных политических сил, которых объединяют, как минимум, симпатии к России и неприятие миграции.
Переговоры идут тяжело, поскольку Сара Вагенкнехт в качестве предварительного условия требует прописать в будущем коалиционном соглашении свою «формулу мира»: отказ от поставок немецкого оружия Украине, протест против размещения в Германии новых американских ракет, немедленное начало мирных переговоров с Кремлем. То, что все эти вопросы решаются не на земельном, а на федеральном уровне, ее совершенно не смущает. По-видимому, даже наоборот: для нее это шанс с помощью угрозы полномасштабного политического кризиса продавить обе общенародные партии, которые все еще держатся (по крайней мере, на уровне риторики) жесткого курса в отношении России. По-видимому, не смущает Вагенкнехт и то, что представители земельных отделений ее собственной партии намекают на то, что целесообразно было бы занять более конструктивную позицию и сосредоточиться на местных проблемах. Многие немецкие журналисты полагают, что ее главная цель — демонстрируя собственную неуступчивость, добиться максимального результата на выборах в Бундестаг в 2025 году, даже если ради этого придется смириться с расколом в каких-то из отделений.
Социолог Оливер Нахтвай из Базельского университета рассказывает о том, как эта персоналистская сила с левоконсервативной идеологией отразила тот многообразный кризис, с которым столкнулась немецкая политическая и партийная жизнь.
Подписывайтесь на наш телеграм-канал, чтобы не пропустить ничего из главных новостей и самых важных дискуссий, идущих в Германии и Европе. Это по-прежнему безопасно для всех, включая граждан России и Беларуси.
В начале января все наконец было готово. Сара Вагенкнехт основала собственную партию — «Альянс Сары Вагенкнехт — во имя разума и справедливости». Но ни одной из заявленных политических ценностей в аббревиатуре «АСВ» места не нашлось, из чего ясно, что новая партия строится исключительно вокруг фигуры этой политической деятельницы родом из Йены, не пропускающей ни одного ток-шоу. В Австрии пару лет существовал «Список Петера Пильца», объединявший сторонников бывшего члена партии «Зеленых», и вообще в истории партий бывали случаи, когда конкретным лидерам удавалось превратить свои имена и собственную политику в настоящие «измы»: трампизм, перонизм, макронизм, голлизм. Но чтобы личность одного человека и была партийной программой, чтобы партия полностью отождествляла себя со своей основательницей и ее политическими воззрениями — это, пожалуй, ноу-хау в новейшей партийной истории.
Ее успех можно назвать выдающимся. Самая известная представительница немецкой политической оппозиции и бывшая руководительница фракции «Левых», которая вышла из партии после нескольких лет взаимного охлаждения, в последние полгода превратилась во влиятельный фактор немецкой политики. На выборах в Европарламент «Альянс» набрал 6,2% и сразу же обошел «Левых» и СвДП. По итогам голосования в Бранденбурге, Тюрингии и Саксонии он получил более десятка мест в ландтаге каждой из земель. В Саксонии и Тюрингии коалиция «Альянса» и ХДС — единственный шанс не допустить к власти АдГ.
Магнит по фамилии Вагенкнехт
Объявив о своем намерении принять участие в коалиционных переговорах, Вагенкнехт превратила эти выборы в референдум по вопросу о политике «светофорной» коалиции в Берлине. Ее коалиционные требования исключительно федерального уровня: правительства земель с участием «Альянса» должны выступить против планируемого размещения в Германии американских крылатых ракет и прекратить оказание военной помощи Украине. Вагенкнехт, подобно магниту, притягивает к себе сразу и пацифистски, и пророссийски, и равнодушно настроенных к геополитике людей.
Большинство немцев не испытывает энтузиазма ни по поводу размещения в Германии новых американских ракет, ни в связи с тем, что соответствующее решение было принято на саммите НАТО. Многие выступают и за сокращение военной помощи Украине. Они хотят мирной во всех смыслах жизни. Но движет ими не только стремление к миру. Немало людей опасается, что Германия окажется втянута в геополитический конфликт, а в конечном счете даже в войну. А платить за чужую войну эти люди тоже не намерены, ведь война эта, как они уверены, не их, а НАТО.
Надоевшее морализаторство «Зеленых»
Вагенкнехт привлекает избирателей еще и потому, что правящую коалицию, особенно «Зеленых», часть населения воспринимает как занудных моралистов. Не то, чтобы вовсе безосновательно. Неважно, идет ли речь о внешней политике, законе об отоплении или мерах в период пандемии, они настолько убеждены в своей глобальной моральной правоте, что чаще всего ограничиваются тем, что провозглашают свою точку зрения. Не отстаивая, не пропагандируя ее. Если граждане не согласны — что ж, партия разочарованно разводит руками. Вагенкнехт успешно торпедирует патерналистский политический стиль «Зеленых». В то время как упреки в адрес «Зеленых» со стороны СвДП и ХДС/ХСС выходят из моды.
Почему Вагенкнехт рассталась с партией, в которой состояла тридцать лет? Действительно ли «Левые» превратились в политкорректную леволиберальную зеленую партию, которую больше не интересуют трудящиеся? Как и почти всегда, в критических замечаниях Вагенкнехт есть зерно истины, но, как водится, они принимают форму почти гротескных преувеличений.
Вагенкнехт удалось точно распознать мрачные настроения части общества
В ее конфликте с «Левыми» не берется в расчет то, что общество радикально изменилось. В нынешних кризисных условиях господствует представление о так называемой «нулевой сумме»: все меньше людей верит, что дела идут в гору. Это реакция на неолиберализм, который учил, что растущее благосостояние богатых идет на пользу и бедным. На общество теперь смотрят не как на поднимающееся тесто, а как на опадающее суфле. Чем больше кусок пирога у других, тем меньше — мой собственный, ведь ресурсы и возможности страны не бесконечны.
Ко всему прочему, как показали Штеффен Мау, Линус Вестхойзер и Томас Лукс в книге «Триггерные точки», многие чувствуют полное бессилие. Как бы критически немцы ни относились к ощутимому неравенству, которое с момента объединения Германии существенно возросло, оно парадоксальным образом практически не вызывает шума и, главное, совершенно не приводит к классовой мобилизации, ведь никто уже не хочет идентифицировать себя с профсоюзами и партиями. А поскольку общий пирог в размерах не увеличивается, граждане цепляются за меритократический принцип «честной оплаты». Согласно которому следует порицать как непродуктивных нахлебникови и представителейи класса собственников с их незаслуженными капиталами, так и получателией пособий. Тем не менее самое большое эмоциональное напряжение возникает вокруг гендерных вопросов, миграции и изменения климата, что и стало огромной проблемой для «Левых», которую давно осознала Вагенкнехт.
Трудящиеся и консервативные
Согласно исследованию Мау, консервативнее всех оказались те, кто трудится на производстве. Они скептично настроены по отношению к мигрантам и транслюдям, считают, что вокруг слишком много рассуждают о сексизме и расизме, и критически относятся к мерам по решению климатических проблем. При взгляде на позиции избирателей по оси «консервативность — прогрессивность» у всех партий заметен один горб в распределении: например, значительная доля электората «Зеленых» находится высоко на «прогрессивной» линии, а сторонники ХДС и СвДП мало отличаются друг от друга, располагаясь по этой оси ближе к середине. Иначе обстоит дело с избирателями «Левых»: по вопросу распределения благ между «верхами» и «низами» они настроены, очевидно, прогрессивно, а по всем остальным в ее рядах большое число сторонников как консервативной, так и прогрессивной точек зрения. Раскол в партии отражает раскол ее электората. Вагенкнехт осознала происходящее и сформировала свою политическую идеологию на консервативной основе — так появился левый консерватизм.
Вагенкнехт удалось точно распознать мрачные настроения части общества. Она смогла это сделать чисто интеллектуальным путем. Времени для этого было достаточно, ведь она никогда не появлялась на заседаниях комитетов своей прежней партии. Ее подход заключается в партийно-политической политизации триггерных точек. Вагенкнехт представляет собой классический пример того, что Мау и его коллеги называют «бизнесом на поляризации», заключающимся в том, чтобы находить «взрывоопасные» общественные проблемы, заострять их и превращать в фактор политического антагонизма. В чем она безусловно эффективна — так это в критике политических противников, конструировании отношений типа «друг — враг» и наращивании таким образом политического капитала. Она обращается, прежде всего, к работникам производственной сферы — тем самым рабочим, которые в рамках старой социальной модели ФРГ с большим трудом, но смогли добиться определенного успеха, пусть зачастую и дорогой ценой тяжкого освоения профессии и преодоления немалых расстояний.
Мау и его коллеги подчеркивают, что хотя в целом люди, работающие на производстве, действительно консервативно настроены, но это касается далеко не всех, а в своем консерватизме они вовсе не радикальны. Можно выделить четыре момента, которые служат для них триггерами. Во-первых, когда они подозревают, что представители других групп обладают особыми правами (например, мигранты). Во-вторых, когда кто-то не соответствует их представлениям о нормальности (например, транслюди). В-третьих, когда у них (например, в вопросах гендера) создается впечатление, что их собственным привычкам и представлениям угрожают языковые и поведенческие требования или пищевые предписания. В-четвертых, когда они убеждены, что государство ничего не делает для того, чтобы защитить их, например, от наплыва мигрантов, а только вмешивается в жизнь, вводя все новые ограничения (связанные с климатом или автотранспортом). В рамках этой логики противниками рабочих выступают уже не работодатели, а левые либералы.
Любую поддержку мигрантов или Украины Вагенкнехт выдает за сделку, лишающую государство возможности инвестировать в школы и образование вообще
Так кто же сейчас поддерживает «Альянс»? Фактически эта партия своим левым консерватизмом заполняет лакуну на политической карте, которую другие до сих пор игнорировали, — это реально обнаружившаяся общая грань левых и правых лагерей, ранее не известная немецкой партийной системе. «Альянс» привлекает не только избирателей АдГ, но и левых. Это действительно среди прочего означает, что если бы не «Альянс», то «Альтернатива» в Восточной Германии была бы еще сильнее, став единственной общенародной партией. К электоральному ядру «Альянса» принадлежат, прежде всего, рабочие и представители нижнего среднего класса, люди с низким уровнем образования, восточные немцы, но также и люди с миграционными корнями. Это только звучит неожиданно. Собственный или пережитый родителями опыт тяжелой адаптации или столкновения с дискриминацией усиливает страхи перед потерей признания и всего того, что было достигнуто, у тех людей, в личной или семейной истории которых есть миграция.
Машина ресентимента
И в руководстве «Альянса» тоже немало людей с миграционными корнями — возможно, даже больше, чем в любой другой партии. И у самой Вагенкнехт, и у ее заместительницы Амиры Мохамед Али один из родителей родился за пределами Германии. Вагенкнехт превращает социальный вопрос в борьбу за распределение благ, ключевой характеристикой которой — в рамках представления о «нулевой сумме» — служит увязывание конфликта по вертикали общества с устройством того по горизонтали. Она описывает проблему неравенства верхов и низов через смешивание ее со спорами по поводу миграции и интеграции, равноправия, идентичности и климата. Любую поддержку мигрантов или Украины Вагенкнехт выдает за сделку, лишающую государство возможности инвестировать в школы и образование вообще.
Снежный ком муниципальных проблем, упадок инфраструктуры, нехватка жилья — все это в основе своей имеет недостаток финансовых ресурсов. Социал-демократический подход к решению проблем — генерировать возможности, набирая новые долги. Вариант «Левых» — политика перераспределения, например в форме повышения налогов для людей с более высокими доходами. Вагенкнехт не оспаривает логику жесткой экономии, но дьявольским образом переворачивает ее: денег для нуждающихся самоуправлений, на пенсии и пособия хватит, если перестать поддерживать Украину и меньше тратить на мигрантов.
Исследования предпочтений избирателей и электоральных колебаний обычно не принимают во внимание, какое существенное воздействие оказывает «Альянс» на легитимацию АдГ. Вагенкнехт с ее влиянием и умением заострять проблемы — это настоящая машина ресентимента, легитимирующая нарратив АдГ. Поэтому Вагенкнехт выступает не столько как бастион против «Альтернативы для Германии», сколько как ее передовой отряд. Не лишено горькой иронии то, что Вагенкнехт, склонная к крайним преувеличениям, стремится к дифференцированному подходу именно в отношении АдГ. В отдельных «рациональных» проектах она даже готова сотрудничать с правоэкстремистской по большей части «Альтернативой». Вместе с тем Вагенкнехт нельзя назвать ни националисткой или правой экстремисткой, ни «идеологической ленинисткой», воплощающей антизападный авторитаризм, как охарактеризовал ее в газете ZEIT историк Илько-Саша Ковальчук. Она стремится к независимости от США и НАТО. Но еще больше ее волнует восстановление полностью функционирующего национального государства, обладающего всем объемом экономического и геополитического суверенитета.
Партия, в которую так просто не вступишь
Сару Вагенкнехт можно упрекнуть много в чем, но только не в том, что она не готова учиться. Ее первым опытом в области партийного строительства было движение Aufstehen («Подъем!»), развалившееся вскоре после создания в 2018 году. Нынешний «Альянс» представляет собой полную противоположность шаткой сетевой организации — это персоналистская платформа, нечто среднее между ротари-клубом и большевиками. В «Альянс» просто так не вступишь, нужно подать заявление. Предполагается, что партия будет расти медленно и каждый новый кандидат пройдет проверку. Решение принимает «Берлин», а не земельное отделение, как в других партиях. Берлин осуществляет и предварительный отбор кандидатов в избирательные списки.
В виде «Альянса» до Германии дошел кризис европейской партийной системы
Высокий уровень контроля вызвал недовольство бывших соратников, таких как Дитер Дем, годами помогавших Вагенкнехт поддерживать токсичную атмосферу в партии «Левых», которую она использовала, чтобы оттачивать собственный образ. При такой партийной модели она может проводить правую политику без привлечения правых. Стратегия Вагенкнехт строится на максимальном контроле за тем, какие посылы распространяются от имени партии. Это очень профессиональная партия, которая во всем ориентируется на лидера: она живет благодаря харизме Вагенкнехт, и на плакатах почти всегда будет ее портрет, даже если она сама в выборах не участвует.
Угроза «Альянсу» от Сары Вагенкнехт
Что будет с этой партией дальше? На этот вопрос трудно ответить, поскольку политика стала слишком изменчивой. Немцы охладели не к идее демократии как таковой, а к той парламентской демократии, с которой имеют дело. Поскольку Вагенкнехт удалось представить себя альтернативой этой модели и выстроить свою политику на базе «мышления нулевой суммы» и триггерных точек, в краткосрочной и, пожалуй, даже среднесрочной перспективе она может добиться больших успехов. Нравится это кому-то или нет, но ее достижения — дань макиавеллистскому искусству. Вагенкнехт — это воплощенная проекция недовольства истеблишментом. И нет ей дела до того, что, если спросить Chat-GPT: «Кто такая Сара Вагенкнехт?», словосочетание «близость к народу» появится в ответах только при очень сильном сбое искусственного интеллекта.
Именно в виде «Альянса» до Германии дошел кризис европейской партийной системы. Старые общенародные партии претендовали на то, что принадлежат своим членам и тем самым содействуют социальной интеграции самим фактом своего существования. «Альянс» — это персоналистская платформа, настроенная на поляризацию. Со временем это может стать проблемой. Активисты старых массовых партий понимали, что заботит людей. Персоналистские партии, вроде макроновского «Возрождения», часто теряют контакт со своей социальной базой. «Альянсу» стоило бы пустить корни на региональном и местном уровне. Кроме того, войдя в правящую коалицию, он рискует потерять статус силы, борющейся против истеблишмента. Однако самая главная угроза для долгосрочного успеха «Альянса Сары Вагенкнехт» — это сама Сара Вагенкнехт. В такой централизованной и персоналистской партии все завязано на ней. В обозримом будущем Вагенкнехт никуда не денется, и дело тут вовсе не в левом популизме.
Текст: Оливер Нахтвай
Опубликовано: 30.10.2024
