Медиа

Немецкие «Зеленые» — новая проблема Кремля

До выборов в Бундестаг осталось три месяца, и в Германии часто говорят о том, что впервые за многие годы в позициях кандидатов в канцлеры есть глубокие различия. А 20 мая прошли их первые теледебаты — тоже уникальные для Германии. В них приняли участие не два кандидата, как прежде, в сразу трое: к претендентам от ХДС/ХСС (Армину Лашету) и от социал-демократов (Олафу Шольцу) добавилась Анналена Бербок от партии «Зеленых». При этом сами дебаты, по мнению комментаторов, прошли скорее мирно: все кандидаты единодушно выступают за продолжение евроинтеграции и подчеркивают значимость отношений с США. Чем Бербок отличается от представителей других партий, так это более жесткой позицией по отношению к России, в частности по поводу строительства газопровода «Северный поток — 2». Лашет и Шольц, чьи партии входят в состав действующей правительственной коалиции, в очередной раз высказали свою приверженность проекту. «Зеленые», в отличие от них, требуют прекратить строительство газопровода. По их мнению, санкции не будут действенными до тех пор, пока Германию и Россию связывает этот проект. 

Если Бербок станет канцлером, то наверняка будет требовать ужесточения политики в отношении России. Но опросы показывают, что ХДС/ХСС сейчас немного опережает «Зеленых» (хотя пару месяцев назад те были в лидерах), а следом идут социал-демократы. И один из наиболее вероятных сценариев предполагает, что по итогам выборов «Зеленые» станут младшими партнерами христианских демократов по коалиции. В таком случае, по немецкой традиции, именно им достанется пост министра иностранных дел. Это значит, что Лашету и Бербок придется преодолевать трения и искать внешнеполитические компромиссы. «Зеленые» постараются заставить канцлера действовать решительнее. Смогут ли стороны найти баланс? И кто скорее пойдет на уступки?

Источник dekoder

Избирательная кампания еще не стартовала, Армин Лашет еще не возглавил ХДС и не стал кандидатом в канцлеры, а Анналена Бербок уже бросала ему упрек во «внешнеполитической слепоте»: «Будущий председатель сильнейшей, ведущей ныне партии должен четко определиться в вопросах внешней политики», — говорила она в январе 2021 года журналистам еженедельника Der Spiegel.

Российские фирмы ведут активную деятельность в земле Северный Рейн-Вестфалия, в которой Лашет занимает пост премьер-министра. По мнению Бербок, именно лояльность Лашета к России особенно опасна. Он должен порвать с чрезмерно пророссийской линией, выбранной его партией в последние годы, полагает Бербок, — эта линия несовместима с приверженностью европейским ценностям. 

«Четкая позиция в отношении авторитарных режимов»

Кремль пытается расколоть Евросоюз — все последние годы об этом вновь и вновь говорят немецкие политики и журналисты. Германия должна взять на себя больше ответственности за происходящее в ЕС и во всем мире — такое требование немцы тоже слышат постоянно. 

Но за словами не следуют дела — на это постоянно указывают «Зеленые». В интервью Der Spiegel Бербок вновь напомнила об этом: «Пришло время, когда мы, европейцы, должны показать собственную силу. Новому федеральному правительству нужна отчетливая проевропейская внешнеполитическая позиция и вполне определенное отношение к авторитарным режимам». 

«Северный поток — 2»

Определяющая проблема, по мнению «Зеленых», — это именно строительство «Северного потока — 2». «Этот газопровод не что иное, как удар по безопасности, в том числе наших восточноевропейских соседей». Бербок считает, что отсечение Украины от транзита газа может стать «фатальным шагом» с геополитической точки зрения. 

Слово «геополитика» лишь недавно обнаружилось в лексиконе «Зеленых». Прежде многим казалось, что заложенное в нем представление о некой агрессивной международной игре с нулевой суммой давно устарело. Лишь после присоединения Крыма некоторые немецкие СМИ заговорили о возвращении геополитики. Прошло семь лет, и этот термин, по-прежнему звучащий для многих архаично, уже не редкость при обсуждении внешнеполитических тем в Германии. Но его появление в риторике «Зеленых» — это действительно новость. 

Свои требования Анналена Бербок повторила в интервью Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung (FAS) в апреле: «Наш сигнал Москве должен быть таким: суверенные государства сами принимают решения об участии в международных организациях. Это относится и к перспективе вхождения Украины в ЕС и НАТО». 

При этом политик оговаривается: «Нельзя сначала делать третий шаг, а потом первый, и уж точно не следует так поступать в ситуации жесткого противостояния с Россией». Под «первым шагом» она подразумевает по-настоящему действенное давление на Россию. Бербок выступает против формулы, ставшей ключевой для посткрымского курса Германии, — ужесточение санкций против России при сохранении «Потока», который выносится за скобки как «чисто коммерческий проект». По мнению лидера «Зеленых», при таком подходе не стоит удивляться неэффективности санкций. Они заработают по-настоящему, только если Берлин откажется от проекта газопровода, полагает Бербок. 

Армин Лашет с этим согласиться не готов: в программной речи по вопросам внешней политики и безопасности 19 мая он, с одной стороны, заявил, что России следует «поставить границы», но поддержал завершение «Потока». Тем временем, считает кандидат в канцлеры от ХДС, будущее правительство должно достичь двухпроцентной цели финансирования НАТО. 

Бербок, в свою очередь, называет правило двух процентов «абсурдным» в условиях пандемии: «Я считаю, что мы, европейцы, должны лучше использовать общие возможности. Военные расходы Европы в три-четыре раза выше российских, но наши возможности ограничены тем, что мы многое дублируем. Это неэффективно. По моему мнению, следует и дальше развивать “Европейское сотрудничество в области безопасности и обороны”». 

Журналисты и аналитики практически единодушны: Лашет показывает себя продолжателем дела Меркель и старается идти в фарватере ее популярности. Бербок же хочет продемонстрировать самостоятельность и новизну подходов. На страницах Handelsblatt журналист Торстен Рике резюмирует: «Лашет делает ставку на прежний курс под девизом «Так держать!» — Бербок, напротив, готова проявлять твердость и показать собственную инаковость».

Немецкий «ангст»?

В приверженности Лашета и ХДС вообще прежнему курсу многие немецкие комментаторы видят не только меркантильные интересы и не только желание выстоять на плечах популярности Меркель, но и безотчетный страх перед Россией. Тот внешнеполитический «ангст», который, по мнению ряда комментаторов, необходимо преодолеть. Об этом пишет, в частности, Штефан Корнелиус, редактор отдела политики Süddeutsche Zeitung: «В этом случае страх — худший советчик. В отношениях с Россией нам давно уже стоило выстроить последовательную стратегию. [...] Следующему кабинету министров придется первым делом выработать непротиворечивую линию по отношению к России. И решение поддержать Украину будет совершенно логичным шагом». 

Сама Бербок также упрекает правительство в трусости: «Эта осторожность и нерешительность, это бездействие, вызванное страхом, — они не сделали нашу жизнь безопасней, — отмечает она в интервью FAS. — Совсем наоборот. Пустоты, образующиеся из-за внешнеполитической пассивности нынешнего правительства, занимают авторитарные режимы, такие как Россия и Турция, и делают они это прямо по соседству с нами. Поэтому я выступаю за активную внешнюю политику для Германии и Европы». 

Внешнеполитическая решительность Бербок и ее сопредседателя Роберта Хабека знаменует собой завершение политической эволюции «Зеленых». В разгар холодной войны эта партия зародилась в противовес традиционным политическим силам, требуя отказаться от участия в геополитическом противостоянии. В условиях «новой холодной войны», о которой все чаще пишут эксперты по всему миру, «Зеленые», напротив, выступают де-факто за то, чтобы Германия стала ее активным участником. 

Но не обернется ли вновь обретенная смелость «Зеленых» неосмотрительностью? Может ли Германия на самом деле позволить себе разрыв с Россией, подобно США или Великобритании? Не приведет ли это к войне? Или в самом деле правительству ФРГ не остается ничего, кроме решительного противодействия Кремлю? Эти вопросы, среди прочих, будут определять исход предвыборной борьбы. 

читайте также

Gnose

«Немецкая федерация» против пандемии

Во время пандемии Германия не отказывается от федеративного принципа управления: центральное правительство вырабатывает общую линию, но конкретные решения о карантинных мерах каждая земля принимает самостоятельно. И часто они становятся предметом дискуссий и политического торга. О том, как это работает, — политолог Рафаэль Боссонг.

Gnose

Экологическая политика в Германии

Защита окружающей среды стала частью государственной политики ФРГ еще в 1970-е, а в ГДР экоактивисты были среди тех, кто подтолкнул страну к массовым выступлениям против коммунистической диктатуры. О развитии экологического движения в Германии до и после объединения рассказывает историк Франк Юкеттер.

Гнозы
en

Немецкие «зеленые» — из радикалов в истеблишмент

Сразу после объединения Германии в октябре 1990 года развернулась кампания по выборам в первый состав Бундестага воссоединенной страны. Голосование состоялось 2 декабря того же года — и на фоне всеобщей эйфории закончилось разочарованием для партии «Зеленых». Это были четвертые выборы в ее истории, каждые следующие были лучше предыдущих, уже дважды она формировала парламентскую фракцию. И вот на этот раз она не смогла преодолеть пятипроцентный барьер, необходимый для попадания в парламент. Выбрав предвыборным лозунгом «Все говорят о Германии, мы говорим о погоде», она, казалось, рисковала уйти в прошлое вместе со всей своей радикально левой, антиамериканской и антивоенной повесткой. 

В реальности все оказалось по-другому: через четыре года (в 1994 году) «зеленые» вернулись в парламент, еще через четыре впервые вошли в федеральное правительство, а к сегодняшнему дню прочно закрепились в роли второй по популярности партии в Германии. Когда-то «зеленые» бросали вызов западногерманскому истеблишменту даже своим внешним видом, теперь стали трендсеттерами и с точки зрения риторики, и в смысле имиджа.
У роста рейтингов «зеленых» в последние годы было несколько причин. Но, возможно, главная — что еще до появления Греты Тунберг и превращения движения Fridays for Future во всемирное, состояние окружающей среды волновало немцев больше, чем людей во многих других странах мира, а старым партиям долгое время было нечего на это ответить. Каковы были этапы этой «зеленой» революции в Германии? 

Поиск лица: «фундаменталисты» против «реалистов»

Первый съезд партии «Зеленых» прошел в январе 1980 года, но исследователи традиционно ищут корни «зеленых» в событиях, произошедших десятилетием раньше. Революция 1968 года привела к фундаментальной переоценке ценностей у западногерманской молодежи — и в то же время к некоторому разочарованию от невозможности быстро достичь решительных перемен. Десять лет спустя тема защиты окружающей среды объединила в одну партию целый спектр активистов. Например, четвертое место в партсписке на первых выборах в истории «зеленых» (в Европарламент в 1979 году) получил Бальдур Шпрингманн, бывший эсэсовец, представлявший националистически настроенных аграриев, которые отвергали современный глобальный капитализм как разрушающий «исконно немецкий образ жизни».

Впрочем, уже через год Шпрингманн покинул ряды «зеленых»: левые тенденции в новой партии с самого начала оказались сильнее других. Для левых проблемы окружающей среды стали идеальной иллюстрацией пороков современной капиталистической системы — стремления к неуемному богатству, доминирования США и бесконтрольного потребления. Первоначальные цели партии были соответствующими: отказ от атомной энергетики, рост налогов для крупного бизнеса, вывод с территории ФРГ американских войск и выход самой Западной Германии из НАТО. 

Но и левое большинство довольно быстро разделилось на «фундаменталистов» (Fundis) и «реалистов» (Realos). Первые считали, что «зеленые» должны жестко блюсти себя как «антипартийную партию» и избегать сотрудничества с традиционными политическими силами. Они отвергали представительную демократию и не видели большого смысла участвовать в выборах. «Реалисты» исходили из того, что для достижения целей «зеленым» необходимо попасть в парламент и создавать союзы. Так, уже в 1985 году в земле Гессен местные «зеленые» впервые вступили в коалицию с социал-демократами под обещания закрыть наиболее вредные производства, в том числе АЭС в городе Библис (деактивирована только в 2017 году). Многие в федеральном руководстве расценили это как предательство партийных ценностей, а коалиция на земельном уровне развалилась через пару лет из-за спора о лицензии для химического концерна, который нарушил правила работы с ядерными отходами.

В Бундестаг «зеленые» первый раз попали в 1987 году, сформировав самую маленькую по численности фракцию. Конфликт между «фундаменталистами» и «реалистами» был разрешен по итогам следующих выборов, которые прошли в 1990 году, сразу после объединения Германии. Оказалось, что у «зеленых» нет четкой позиции по этому вопросу — многие левые активисты опасались, что воссоединение приведет к подъему немецкого национализма и неоимпериализма. В итоге партия вела кампанию под лозунгом «Все говорят о Германии, мы говорим о погоде!» и снова, как в 1980 году, не смогла пробиться в парламент.
Это помогло «реалистам» одержать окончательную победу во внутрипартийной борьбе. Отказу от «фундаменталистских» позиций способствовало и объединение с «Союзом 90» — группой восточногерманских либеральных правозащитников, которые принесли с собой острое неприятие социализма. На этом фоне партию покинули многие из ее основателей, но это не особенно поколебало ее позиции. В 1994 году «зеленые» вернулись в Бундестаг. 

Первые разочарования: «зеленые» в правительстве 

На выборах 1998 года «зеленые» набрали меньше голосов, чем четырьмя годами ранее, и тем не менее впервые в своей истории вошли в правительственную коалицию — как младшие партнеры социал-демократов. Пост министра иностранных дел в кабинете Герхарда Шредера получил Йошка Фишер. Харизматичный политик, он воплощал новый образ своей партии — раскованной, свободной, но в то же время готовой брать на себя различные обязательства.

Фишера довольно часто упрекают в том, что он и его коллеги не смогли отстоять повестку своей партии и в результате подорвали доверие избирателей к «зеленым». Во-первых, красно-зеленая коалиция смогла договориться только об очень постепенном отказе от атомной энергии, ради чего, собственно, и создавалась партия «Зеленых». Во-вторых, при Фишере в качестве министра иностранных дел Германия приняла участие в военных действиях в Косово и в Афганистане, что противоречило антивоенным установкам ранних «зеленых».

Но нельзя сказать, что это сильно повлияло на электоральные результаты, 
 — «зеленые», как и прежде, стабильно получали около 8% на всех парламентских выборах. И тем не менее с 2005 года, когда к власти пришла Меркель, «зеленые» ни разу не попадали в федеральное правительство. Зато заметно расширили свое присутствие в региональной власти. 

«Зеленые» у власти в одной отдельно взятой земле

11 марта 2011 года произошла авария на японской АЭС «Фукусима» — крупнейшая со времен чернобыльской катастрофы. Две недели спустя на выборах в ландтаг земли Баден-Вюртемберг «зеленые» заняли второе место после христианских демократов, но их местный лидер Винфрид Кречман — бывший радикал маоистского толка и воцерковленный католик — благодаря союзу с социал-демократами стал первым в истории «зеленым» премьер-министром немецкой федеральной земли.

Впрочем, успех «зеленых» был предопределен не только Фукусимой. К тому времени в Баден-Вюртемберге уже несколько лет шли споры вокруг строительства нового железнодорожного вокзала «Штутгарт-21». Строго говоря, за и против его возведения было примерно равное число местных жителей, однако «зеленые» смогли успешно мобилизовать противников строительства. 

Любопытно, что случилось со «Штутгартом-21» дальше. Через несколько месяцев после формирования правительства новая коалиция провела референдум о том, должны ли региональные власти отказаться от своей части финансирования проекта. На голосовании почти 60% высказались за сохранение финансирования, и с тех пор отказ от строительства больше не обсуждается.

Все это, однако, не помешало «зеленым» не только остаться у власти по итогам выборов 2016 года, но и впервые в истории выиграть их. Причем новую коалицию они сформировали уже не с социал-демократами, а с христианскими демократами — что для многих наблюдателей свидетельствует о все большем дрейфе «зеленых» от первоначального левого радикализма к центристским позициям. 

Впрочем, в других землях партнерами «Зеленых» по-прежнему остаются социал-демократы. И если по итогам региональных выборов того же 2005 года не осталось ни одной земли с «зелеными» политиками в правительстве, то сегодня они работают в 11 из 16. Везде — в качестве министров по делам окружающей среды, а в некоторых также отвечают за сельское хозяйство, дела мигрантов, права потребителей и другие сферы. 

Кризис больших партий и рост рейтинга «зеленых»

Влияние идей «зеленых» трудно переоценить: все годы своего существования они настаивали на отказе от атомной и угольной энергии, а теперь это официальная политика правительства. В 2000 году на возобновляемые источники приходилось 6% производства электроэнергии в Германии, в первой половине 2020 года (тут сыграл свою роль карантин) — свыше 55%. «Зеленые» были и остаются противниками генно-модифицированных продуктов — и c 2012 года ГМО запрещены для коммерческого выращивания в Германии. Поставки из-за рубежа крайне ограничены, что создает проблемы иностранным сельхозпроизводителям, прежде всего американским. Но «Зеленые» уже давно — не партия одной темы. Так, еще до того, как Меркель объявила о политике «открытых дверей» для мигрантов, «зеленые» выступали за либерализацию миграционного законодательства. Как отмечают эксперты, может создаться впечатление, что перемены в Германии идут в соответствии с партийной программой «зеленых».

При этом распространение идей «зеленых» не коррелирует с ростом непосредственного политического влияния партии. Во-первых, многие идеи успешно адаптируют другие политические силы — например, активное внедрение зеленой энергетики пришлось на последнее десятилетие, то есть на правление Меркель; в какой-то момент ее партия также поддержала, например, легализацию однополых браков, на которой настаивали «зеленые». Во-вторых, масштабы изменений явно не дотягивают до тех, на которых настаивает партия (не говоря о том, что ее радикальные внешнеполитические предложения вроде выхода из НАТО давно забыты). В-третьих, электоральные результаты «зеленых» на федеральных выборах по-прежнему остаются в границах 10%. 

Возможно, в последние годы это несоответствие наконец начало исправляться. Весной-летом 2019 года «зеленые» сначала обошли социал-демократов в соцопросах и стали второй по популярности партией в Германии, а потом на короткое время и вовсе — самой популярной. 

Казалось бы, стабилизация социально-экономической ситуации после миграционного кризиса 2015 года должна была поднять популярность Меркель и ее партнеров. Но судя по всему, немецкое общество устало от того, что за 15 лет властная конфигурация почти не менялась. Это воспринимается многими уже не как стабильность, а как стагнация. Кризис традиционных партий считается одной из главных причин роста популярности «зеленых». Особенно это касается социал-демократов, которые были младшими партнерами в трех из четырех правительств Меркель и в глазах избирателей утратили свою идейную идентичность. Отчасти на роль главной левой силы теперь претендуют именно «зеленые». 

На выборах в Бундестаг в 2017 году многие прежние избиратели ХДС и СДПГ поддержали «Альтернативу для Германии» (АдГ). При этом для самой АдГ именно «зеленые» — главные идеологические оппоненты, хотя они борются за избирателей из разных общественных страт. С точки зрения «Альтернативы», за последние годы и десятилетия правительство реализовало почти все ключевые идеологические инициативы «зеленых» — начиная с отказа от атомной энергетики и заканчивая однополыми браками — и тем самым радикально изменило лицо самой Германии.

В свою очередь, для многих немцев, напуганных ростом популярности самой АдГ, «зеленые» выглядят той самой силой, которая, в отличие от обессилевших старых партий, способна противостоять правому популизму. И АдГ, и «зеленые» эксплуатируют тревогу немецкого общества по поводу возможной утраты привычного благополучия. Но в риторике АдГ главная угроза — иммиграция и всевластие европейской бюрократии, а для «зеленых» — распространение идей самой АдГ. За 40 лет из радикальных критиков «зеленые» превратились в защитников немецкой общественной системы, которая и сама радикально изменилась. 

Коронавирус сбил с «зеленых» корону

На фоне подъема рейтинга «зеленых» эксперты заговорили о том, что они могут стать еще одной «общенародной партией» (Volkspartei) — то есть такой, которая пользуется поддержкой не только среди мобилизованной группы сторонников, но и в обществе в целом. Однако в 2020 году, за несколько месяцев пандемии и карантина, «зеленые» вновь серьезно отстали от христианских демократов и опустились почти что до показателей СДПГ, то есть до 17–19%. Эксперты объясняют это тем, что действующее правительство во главе с Меркель сделало для борьбы с пандемией все, что могли бы предложить сами «зеленые»: доверилось ученым, поставило человеческую жизнь выше экономического роста и в качестве побочного эффекта карантина еще немного улучшило экологическую ситуацию. Стоило делам этих партий пойти немного лучше, как цифры популярности «зеленых» упали до более привычных значений. 

Проблема «зеленых» в том, что их электорат распределен по немецкому обществу неравномерно, а самых преданных избирателей, которые голосуют за них при любых условиях, довольно мало. Особенно заметно это по электоральной географии: «зеленые» — по-прежнему партия западных немцев. Во всех землях, ранее входивших в состав ГДР, их результаты на выборах в Бундестаг 2017 года оказались ниже, чем в среднем по стране. 

Уже в конце 1990-х годов эта партия, за которую в первые годы существования голосовали молодые, часто не очень богатые немцы, превратилась в опору наиболее обеспеченных граждан страны (в среднем богаче только избиратели свободных демократов). При этом поддержка «зеленых» среди самых пожилых немцев (старше 60) все равно заметно ниже, чем у других крупных партий, а в обществе, где они составляют почти четверть населения, это очень важный фактор.

Сегодня «Зеленые» попали в замкнутый круг: чтобы вернуть собственную политическую идентичность и меньше зависеть от перепадов популярности крупнейших партий, им снова нужны смелые, прорывные требования. Но так они рискуют оттолкнуть от себя более умеренную аудиторию, которая им нужна для превращения в «общенародную партию». Пока эта дилемма не решена, немецкие журналисты вспоминают о том, что в 2011 году, как раз после аварии на «Фукусиме», рейтинги «зеленых» взлетели даже выше цифр 2019 года, до 28%, но в итоге на выборах 2013 года они получили привычные 8,5%. 

Будущее «зеленых» — это важная тема и для России, ведь сегодня эта партия наиболее последовательно и жестко выступает за сохранение и даже расширение санкций. В частности, после отравления Алексея Навального она потребовала прекратить строительство «Северного потока-2». И если «зеленые» по итогам следующих выборов войдут в правительство Германии, российские власти рискуют столкнуться с новым центром сопротивления. 
 

читайте также
показать еще
Motherland, © Таццяна Ткачова (All rights reserved)