Медиа

Это могло стать главным кейсом #MeToo в Германии

В конце августа прокуратура Берлина объявила о том, что прекращает расследование о сексуализированном насилии со стороны лидера группы Rammstein Тилля Линдеманна. Дело началось за два месяца до этого и могло стать самым громким примером MeToo в Германии: несколько девушек рассказало о том, что один из самых популярных артистов страны принуждал их к сексу во время вечеринок до и после концертов, а также за кулисами прямо во время выступлений группы. В итоге берлинская прокуратура мотивировала закрытие дела тем, что ни одна из тех, кто поделился своей историей в интернете, не обратилась с заявлением в правоохранительные органы, а свидетельства третьих лиц не показались следователям убедительными. 

Многим в Германии с самого начала казалось, что привлечение Линдеманна к ответственности маловероятно. Не случайно, с этой точки зрения, что, в отличие от США, в этой стране кампания MeToo так и не набрала хода: презумпция невиновности здесь неприкосновенна до тех пор, пока налицо не будет явного и бесспорного преступления. А все пограничные ситуации трактуются в пользу идеи о том, что это не дело журналистов и правоохранительных органов. 

Журналистка Соня Айсманн, основательница феминистского журнала Missy Magazine, в статье для Blätter доказывает, что говорить о «добровольности» и «обоюдном желании» в случае секса между 60-летней суперзвездой мирового уровня и его юной фанаткой заведомо не приходится.

Источник Blätter

В начале 2020 года в интернете появилась видеозапись выступления музыканта Тилля Линдеманна в венском клубе Gasometer1. Это концовка одного из концертов фронтмена Rammstein в рамках его сольного проекта Lindemann: большой экран над сценой, на нем кадры, как будто бы сделанные из-за кулис и стилизованные под черно-белое немое кино: под бодрые звуки фортепиано 60-летний Линдеманн руководит двумя стоящими перед ним на коленях женщинами, которые по очереди берут его эрегированный член в рот, совершая быстрые, отрывистые движения головой. Линдеманн передразнивает эти движения, кривляясь перед камерой и посасывая палец. Зрители, наблюдающие это, сначала недоверчиво смеются, а затем начинают одобрительно кричать и хлопать в такт музыке, пока Линдеманн на любительском видео совокупляется с каждой из женщин в позе сзади. Под конец двухминутного ролика женщины поправляют одежду, а камера следует за Линдеманном, пока он направляется на сцену.

За исключением поклонников Rammstein никто не обратил внимания на этот перформанс. А вот фанаты группы долго обсуждали в социальной сети Reddit, где был опубликован этот клип, как же все-таки относиться к демонстрации порнографии на концерте. Был ли это и правда прямой эфир из-за кулис или только стилизация, были ли женщины секс-работницами или добровольно занявшимися этим фанатками и было ли все происходящее, включая публичный показ видео со сцены, сделано по обоюдному согласию. В ходе этого обсуждения на разные лады звучало, что, мол, как раз благодаря таким шокирующим моментам группа Rammstein в целом, и Тилль Линдеманн в особенности, столь популярны; провокации — это их хлеб; ни одна другая звезда такого масштаба не рискнула бы публичным скандалом, а то и юридическими последствиями из-за секса по принуждению или съемок и публичной демонстрации без предварительного согласия; многие женщины в очереди готовы стоять, чтобы заняться сексом с Линдеманном. Пользователь с ником WaldemarKoslowski написал: «Тилль слишком умен, чтобы использовать такие записи без согласия девушек. Это навсегда бы разрушило его карьеру, хотя он даже не американец». Но были и другие мнения. Некоторым это видео показалось «отталкивающим», «неуважительным» или просто «жалким». Кто-то заметил, что половой акт, скорее всего, был реальным, а не ранее срежиссированным и специально заснятым, поскольку такие закулисные сцены — обычное дело почти на каждом концерте Rammstein.

Нескончаемая вереница юных женских тел

В конце мая этого года Шелби Линн из Северной Ирландии написала в твиттере, что после концерта Rammstein в Вильнюсе во время встречи с Тиллем Линдеманном за кулисами кто-то подмешал ей наркотики и она пришла в себя только в гостинице, обнаружив на теле синяки. Эта история многих шокировала. Между тем ничего нового в этом нет, о чем недвусмысленно свидетельствуют многочисленные рассказы девушек, ответивших Шелби Линн историями о том, как пережили подобное. Среди них — рассказ 21-летней Кайлы Шикс. По описаниям девушек, речь идет не о каких-то единичных случаях на вечеринках и страстном сексе по взаимному согласию, а о хорошо организованной системе, суть которой, по-видимому, заключается в том, чтобы обеспечить Тиллю Линдеманну доступ к нескончаемой веренице молодых женских тел. Многие рассказывают, что на этих афтепати после концертов было много девушек и женщин с отсутствующим взглядом, некоторые из них шатались или падали, вели себя «дико» или были напуганы поведением Линдеманна, который ни с того ни с сего начинал беситься и крушить все вокруг2

Речь идет не о каких-то единичных случаях на вечеринках и о страстном сексе по взаимному согласию, а о хорошо организованной системе

СМИ быстро сошлись во мнении, что главной виновницей всего этого была россиянка Алена М.: она называла себя «кастинг-директором», приглашала девушек на концерт, просила одеться посексуальнее и давала проходки в первый ряд перед сценой, а затем руководила финальным отбором девушек в соответствии с предпочтениями Линдеманна. Но Шелби Линн заявила в инстаграме, что и другие люди из ближайшего окружения Линдеманна также были частью этой системы3

Скорее всего, о том, что, по всей видимости, творится до и после выступлений Тилля Линдеманна, многие знали уже очень давно (во всяком случае, крайне маловероятно, что его собственная группа ничего такого не замечала). И тот факт, что никто не рассказывал об этом раньше, примечателен во многих отношениях. Как показывают многочисленные дискуссии на фанатских форумах Rammstein в Reddit, такие вещи воспринимаются как обычное мужское «поведение рок-звезды» и оправдываются как логичное продолжение художественных «провокаций» Линдеманна. Кроме того, это означает, что женщины, описывающие нечто похожее на случившееся с Шелби Линн, — которая, кстати, четко заявила, что секса в ее случае не было, — должны исходить из того, что их свидетельства будут встречены со скепсисом, недоверием или просто сочтены неправдой. Аккаунт Линн в Instagram быстро оказался наводнен комментариями в духе I stand with Rammstein («Я поддерживаю Rammstein») и обвинениями во лжи в погоне за интернет-славой — или из-за разочарования в связи с тем, что ее отверг кумир (Линн называет себя человеком «гомосексуальной ориентации»). Кроме того, адвокаты Rammstein разослали множество предупреждений о «недопустимости разглашения», что, по-видимому, звучало крайне устрашающе, особенно для людей, далеких от мира СМИ.

Принцип добровольности — и его извращенная трактовка

Общественная дискуссия в связи с этими событиями велась вокруг двух вопросов. Был ли во всем этом состав уголовного преступления? И, если принцип добровольности соблюден, то, может быть, эта система предосудительна лишь с точки зрения устаревшей сексуальной морали? Оба этих вопроса, безусловно, важны, однако они не затрагивают суть проблемы. А она состоит в доминировании одних над другими в нашем обществе, а также вопроса о том, как мы хотим и можем жить друг с другом. Принципы добровольности и сексуальной свободы, ставшие неизменным требованием феминистских движений с 1960-х годов, оказались циничным образом направлены против самих женщин. Из предпосылки, что сексуальная революция прошла успешно и всех нас освободила, делается вывод, что не осталось никаких препятствий для формулирования и реализации собственных желаний — а при отсутствии желания всегда можно просто сказать «нет». Либеральный «феминизм выбора», не имеющий практически ничего общего с радикальной освободительной борьбой активисток, предполагает, что у женщин сегодня есть бесконечное количество вариантов поведения, из которых им просто нужно выбрать правильный. Соответственно, любое решение, которое они принимают, осознанно и, следовательно, по сути своей отвечает принципам феминизма. Даже если речь, например, о том, чтобы взять фамилию мужа или отказаться от собственного заработка ради ухода за ребенком. Подобные аргументы приводят и фанаты Rammstein, утверждая, что каждая женщина, которая идет на афтепати, знает, во что ввязывается, а значит, соглашается со всем, что произойдет дальше. 

Принципы добровольности и сексуальной свободы оказались циничным образом направлены против самих женщин

Но о какой добровольности может идти речь, когда юные девушки, некоторые еще почти девочки, попадают на встречу с суперзвездой мирового уровня возрастом за 60, к числу преданных и восторженных поклонниц которого они часто принадлежат? С кумиром, который обладает не только популярностью во всем мире, но и более чем миллионной армией подписчиков в соцсетях, а также огромным экономическим капиталом и прекрасно отлаженным властным ресурсом? Говорить о свободе воли в такой неравной ситуации представляется крайне циничным — даже если оставить за скобками, что, судя по свидетельствам многих участниц этих вечеринок, девушкам могли подмешивать препараты, ограничивающие дееспособность, а также отбирали мобильные телефоны и запирали двери. 

Группи: между свободой и патриархальными клише

Еще один спорный момент в этой дискуссии касается знака равенства между «группи» и обычными фанатами. Термин «фанат» или «фанатка» употребляется в отношении «фолловеров» звезды или группы. Их мотивы, в первую очередь, не сексуального или романтического свойства, а связаны с интересом к личности или к ее творчеству. Судя по сообщениям, касающимся скандала вокруг Rammstein, большинство девушек были именно фанатками группы или ее фронтмена. Термин «группи», в свою очередь, всегда подразумевает сексуальный интерес к звезде. Причем слово «группи» неспроста может быть только женского рода: судя по отзывам женщин-музыканток, группи-мужчины встречаются не чаще, чем единороги, поскольку мужчинам, как правило, больше нравится самим стоять на сцене, а не лежать в постели со звездой. Впервые слово «группи» получило широкое распространение в середине 1960-х, а в 1969 году музыкальный журнал Rolling Stone посвятил ему целый выпуск. Поначалу слово имело несколько уничижительное значение, но со временем усилиями фанаток, разделявших с рок-звездами их антибуржуазный образ жизни и нередко обретавших вполне реальные амбиции спать с великими рок-музыкантами, это самоназвание приобрело и положительную коннотацию.

Все это происходило в рамках процесса преодоления буржуазных моральных ценностей, которые ограничивали женщин, в том числе, в их сексуальной активности. Но с позиции дня сегодняшнего то, что тогда считалось добровольным, следует оценивать с поправкой на исторический период. Ведь несмотря на то, что для кого-то жизнь в роли группи могла быть вожделенным спасением от угнетающе пошлых буржуазных жизненных планов, в число которых входили только замужество, материнство и домашние обязанности, это не означает, что такой образ жизни был для этих девушек идеалом. Как говорила музыкантка Кристиана Рёзингер в беседе с авторкой этой статьи, оказаться группи было более или менее единственным способом принять участие в жизни музыкальной индустрии. Многие из тех женщин, кого мы сейчас воспринимаем как классических группи, вероятно, предпочли бы стать рок-звездами и выступать на сцене с гитарой в руках. В таком контексте более чем красноречив подзаголовок того номера Rolling Stone — «The Girls of Rock» — как будто женщины (которые здесь рассматриваются только как «девушки») могли найти себе место в рок-культуре исключительно в роли группи.

Кроме того, сексуальная революция, важным компонентом которой до сих пор считается культура группи, проявилась в том числе и в гиперболизации устоявшихся моделей поведения: мужской промискуитет, который на протяжении веков был то более, то менее допустим, отныне возвели в ранг принципа, а женщины, которым раньше сексуально раскованное поведение не разрешалось, теперь могли практиковать его, но лишь олицетворяя заботливую и обслуживающую сексуальность. Женщинам снова пришлось выступать в самой что ни на есть классической женственной роли, выполняя главную задачу — отдаваться мужчинам в нужное тем время и помогать звездам рок-н-ролла снимать стресс. Соответственно, женские тела становились ресурсом, с помощью которого мужчины, во-первых, могли бунтовать против общественной системы, где стандартом была гетеросексуальная моногамия, а во-вторых, гипертрофированно подчеркнуть патриархальное клише мощного полигамного мужика.

В ходе сексуальной революции женщинам снова пришлось  отдаваться мужчинам в нужное тем время

Поразительным образом знаменитые «истории группи» напоминают об актуальных сегодня дискуссиях. До сих пор по книжным страницам и интернет-сайтам кочует описание «случая с акулой». В 1969 году участники групп Led Zeppelin и Vanilla Fudge якобы поймали акулу-катрана в Сиэтле, привязали обнаженную девушку-поклонницу к кровати в гостиничном номере, а затем запихнули трепыхающуюся рыбу ей во влагалище и задний проход, причем певец Vanilla Fudge Марк Стейн якобы снял все это на камеру4. И хотя сегодня нам неизвестно, правда ли все это и плакала ли та девушка или истерически смеялась (разные источники утверждают противоположные вещи), но все же относительно маловероятно, что публичное унижение, подчинение и боль каким-либо образом способствовали ее сексуальному наслаждению. Потому что это, очевидно, была не БДСМ-сессия по обоюдному согласию с четкими правилами, а спонтанная выходка, заставшая человека врасплох и реализованная с напором, на радость рок-группе и публике — уже в 1971 году Фрэнк Заппа намекнет на этот случай на своем концертном альбоме «Fillmore East» в песне, названной в честь той самой рыбы — «The Mud Shark».

Тактика неожиданности по отношению к поклонницам

Эффект неожиданности с целью застать поклонниц врасплох, похоже, используется и при организации встреч Тилля Линдеманна с фанатками: если верить описаниям потенциальных потерпевших, они, по-видимому, не были заранее проинформированы о том, что должны встретиться с музыкантом для секса. Потому что если бы речь шла просто о самом обыкновенном половом акте, то наверняка можно было бы отправить четко сформулированное приглашение в адрес группы Rammstein. Или же можно было нанять секс-работниц, деятельность которых легальна в большинстве стран, где выступает Линдеманн, и у мультимиллионера, естественно, найдется для этого необходимый бюджет. Но здесь, кажется, налицо явное упоение своей властью над неподготовленными или даже беззащитными телами. Поражают параллели между рассказом одной из пострадавших, которая проснулась от оцепенения (физиологического сна), возможно, вызванного наркотиками, и осознала, что Линдеманн лежит на ней сверху5, — и стихотворением Линдеманна «Когда ты спишь», в котором есть строчки: «Мне нравится спать с тобой, когда ты спишь. Когда ты не двигаешься вовсе. Рот открыт, глаза закрыты», и в заключение сообщается, как хорошо, когда есть «немного рогипнола в вине».

Здесь налицо явное упоение своей властью над неподготовленными или даже беззащитными телами

Разница в возрасте дополнительно усиливает это неравенство. Конечно, не случайно, что Линдеманн просил выискивать наиболее молодых фанаток, — история знает множество группи, которые были очень юными и даже несовершеннолетними поклонницами. Например, в Лос-Анджелесе существовали так называемые Бейби Группи, среди которых были Сейбл Старр и Лори Маттикс. Старр рассказывала, что первый секс у нее случился с гитаристом группы Spirit Рэнди Калифорния, когда ей было двенадцать лет; Игги Поп поет в «Look Away»: «Я спал с Сейбл, когда ей было тринадцать»6. Маттикс, известная так же как Мэддокс, «потеряла девственность» с Дэвидом Боуи в возрасте 14 лет7. Диджей и радиоведущий Джон Пил не просто не скрывал свои педофильские наклонности, но и в течение многих лет проводил конкурс «Школьница года», рассказывая о 13-летних фанатах 1960-х годов: «Они просто хотели, чтобы я сексуально надругался над ними, и кто я такой, чтобы говорить нет?» В возрасте 26 лет он женился на 15-летней девочке8.

MeToo в музыкальной индустрии: власть звезд

Конечно, не случайно, что в тех немногих случаях MeToo в музыкальном бизнесе, о которых вообще стало известно, преступники-мужчины, очевидно, целенаправленно искали гораздо более молодых жертв для «груминга». Целые документальные фильмы были сняты и о педофильских наклонностях Майкла Джексона, и о том, как звезда R'n'B R. Kelly на протяжении многих лет совершал сексуализированное насилие и держал взаперти девушек, за что и был приговорен к 31 году тюремного заключения в начале 2023 года. Актриса Эван Рэйчел Вуд спустя годы после разрыва с Мэрилином Мэнсоном рассказала, как в 19 лет она подвергалась грумингу, издевательствам и оскорблениям со стороны певца, который был старше ее на 18 лет. Как минимум пять девушек стали жертвами сексуализированного насилия и домогательств вокалиста инди-группы Arcade Fire Вина Батлера9. Все эти случаи демонстрируют не только то, что жертвами обремененных властью музыкантов-мужчин становятся молодые, ослепленные славой и уязвимые люди. Судя по этим историям, юные девушки служат для нашего общества ресурсом, к которому влиятельные пожилые мужчины, как вампиры, всегда могут присосаться, будто это некий источник молодости.

В дискуссиях, связанных с предполагаемыми преступлениями Линдеманна, нередко подчеркивалось, что для него, очевидно, важно, чтобы на этом «мясном рынке» его обслуживали бесплатно и щедро. Говорят, что девушек, отобранных специально для Линдеманна и скормленных ему, называли «парадом шлюшек», а остальные, остававшиеся на вечеринке в общем помещении с прочими участниками команды музыканта, именовались «остатками для траха»10. Молодые девушки (вернее, их тела) фетишизируются, с ними обращаются, как с каким-то товаром, лишенным собственной идентичности. Так серийный конвейерный секс, который Линдеманн, судя по всему, практикует в своей «темной комнате» за сценой, становится апогеем сексизма, построенного на злоупотреблении властью. «Девушка одноразовая, мужчина — нет. Это очень простое объяснение», — резюмирует ситуацию сотрудница музыкальной индустрии в документальном фильме «Look Away», посвященном тинейджерам-группи11.

Серийный конвейерный секс, который Линдеманн практикует за сценой, становится апогеем сексизма, построенного на злоупотреблении властью

Многоголосие жертв: против произвола мужчин

Так и получается, что во всей этой истории в дополнение к юридическим и этическим вопросам остается еще и большой комплекс вопросов социального характера: хотим ли мы жить в обществе, где капитализм и патриархат настолько переплетены, что могущественные богатые мужчины могут потреблять (и выбрасывать), возможно, самую уязвимую часть нашего общества, словно безликую и бесформенную кучу отходов? На эту же проблему можно взглянуть и с другой стороны: почему мы как коллектив настолько влюблены в архаичный образ могущественного старика, что продолжаем потреблять его продукцию, несмотря на все признаки многочисленных правонарушений (вскоре после начала скандала шесть альбомов Rammstein были в чартах топ-100, причем некоторые значительно поднялись)? Мы, как и полчище фанатов лидера Rammstein, скорее готовы поверить в его невиновность, чем прислушаться к многочисленным голосам жертв. 8 июня, в разгар скандала, Тилль Линдеманн вышел на поклон на сцену полностью распроданного мюнхенского Олимпийского стадиона со следующими словами: «Нам очень повезло сегодня с погодой: несмотря на прогноз — бури не было. Поверьте, и другая буря тоже пройдет». И хотя он, скорее всего, окажется прав, мы все равно должны использовать эту дискуссию как импульс для продолжения борьбы за то, чтобы феминистские бури навсегда пошатнули матрицу мужского произвола и экономической власти.


1. См. Haider, A. Wir glauben euch // „an.schläge“, 2003, 5. S. 5.
2. Адвокаты Тилля Линдеманна в пресс-релизе назвали эти обвинения «лишенными всяких оснований».
3. Она упомянула, например, барабанщика Джо Летца, сотрудника службы безопасности Данни Ульманна, а также менеджера Анара Райбанда. 
4. Hughes, R. What really happened with Led Zeppelin and the mudshark? // Classic Rock. 2016, 9th June. URL: https://www.loudersound.com/features/fishing-for-the-truth-the-ever-changing-story-of-led-zeppelin-s-mudshark (доступ 15.09.2023).
5. Löffler, J., Hoff von, E., Skrobala, J. и др. Sex, Macht, Alkohol – Was die jungen Frauen aus der „Row Zero“ berichten // Spiegel. 2023, 9. Juni. URL: https://www.spiegel.de/kultur/vorwuerfe-gegen-rammstein-sex-schnaps-gewalt-was-junge-frauen-aus-der-row-zero-berichten-a-07f31fb8-42c2-4891-9e0e-bf26b06557c0 (доступ 15.09.2023).
6. Underage girls unabashedly treated as objects of desire in rock lyrics // CityNews Everywhere. 2018, July 28th. URL: https://toronto.citynews.ca/2018/07/28/rock-music-underage-girls/ (доступ 15.09.2023).
7. Dasgupta, P. The troubling life of Lori Maddox, the „baby groupie of the stars“ // Far Out. URL: https://faroutmagazine.co.uk/the-life-of-lori-maddox-the-baby-groupie-of-the-stars/ (доступ 15.09.2023).
8. Sax, M. Bob Dylan et al. – Halbgötter & Baby Groupies // Wiener Zeitug. 2021. 2. November. URL: https://wiener-online.at/2021/11/02/bob-dylan-et-al-halbgoetter-baby-groupies/ (доступ 15.09.2023).
9. Hogan, M. Arcade Fire’s Win Butler Accused of Sexual Misconduct by Multiple Women; Frontman Responds // Pitchfork. 2022, August 27th. URL: https://pitchfork.com/news/arcade-fires-win-butler-accused-of-sexual-misconduct-by-multiple-women-frontman-responds/ (доступ 15.09.2023).
10. Löffler, J., Hoff von, E., Skrobala, J. и др. Op.cit. 
11. Feay, S. Look Away examines sexual abuse in the music business // Financial Times. 2021, September 10th. URL: https://www.ft.com/content/6c7d2c07-b41b-4474-8913-cc734b26e05b (доступ 15.09.2023).

 

 

читайте также

Гнозы
en

Удовольствие женщины — в план пятилетки!

«Социалистическое общество не может сложа руки наблюдать за тем, как у людей рушится сексуальная жизнь. Это не только вредит самим трудящимся, но и наносит удар по общественным интересам». С этих слов началась конференция по вопросам женского оргазма в Чехословакии в 1961 году. Участников волновал вопрос: «Какие данные есть у науки об отношении женщин к сексу и почему это отношение часто бывает столь негативным?».

Некоторые ученые придерживаются мнения, что в социалистических странах преобладало пуританское отношение к сексу1. Другие говорят о том, что социалистический режим привел к более полному и раннему расцвету сексуальности в гетеросексуальных парах, чем в странах Запада2. Особенно велики были эти различия в поздний период социализма, когда Запад проходил трансформацию, вызванную сексуальной революцией 1960-х годов. В Восточной Европе в 1960-х ничего похожего не наблюдалось — и это не удивительно. И все же некоторые определяющие признаки социалистического общества, прежде всего идея отказа от монетарной основы социальных взаимоотношений, а также акцент на женское равноправие в ранние годы социализма, создали среду, способствовавшую взаимно удовлетворительным сексуальным отношениям. Свобода сексуальных отношений от давления материальных факторов, наряду с довольно высокой самооценкой женщин, подкрепленной их финансовой независимостью (особенно в сравнении с их современницами на Западе), привели в результате к тому, что «у коммунистов секс был лучше». В то же время в социалистических странах появилась собственная уникальная школа сексологии, которая сыграла важную роль в формировании ожиданий от эротических отношений, представлений о сексуальных практиках и об удовольствии женщины. 

Сексуальность в социалистическом проекте

Социалистические режимы, распространившиеся в Восточной Европе после Второй мировой войны, создали новый тип социального контракта, основанного на равенстве между людьми, невзирая на класс — а также на гендер. Во многих из этих стран равенство полов активно обсуждалось в период между мировыми войнами, но так и не стало реальностью. Законодательное воплощение принципы равенства получили уже после 1945 года. Коммунистические своды законов, принятые во второй половине 1940-х — начале 1950-х годов, уравняли супругов в правах, так что жены перестали нуждаться в согласии мужей на то, чтобы поступить на учебу или работу или чтобы жить отдельно; право родителей распоряжаться жизнью совершеннолетних детей было упразднено, а права собственности были на равных закреплены за обоими супругами. В это же время была либерализирована процедура развода. 

Девушка в Парке Горького © Wikimedia

В социалистических странах сексуальные отношения не рассматривались как маловажное частное дело. Как пишет историк Дагмар Херцог, «разговор о надеждах на будущее постоянно приходил к разговору о сексе. [...] Секс оказался одной из важных тем для режима в его стремлении получить полную поддержку социалистического проекта гражданами»3. Классовые и гендерные иерархии подвергались пересмотру — и вскоре последовали изменения в сексуальных отношениях.

В разные периоды и в разных странах можно различить колебания уровня сексуальной открытости — и, в еще большей степени, уровня гендерного равенства. Социалистические страны тоже переосмысливали пол и гендер, и, соответственно, менялись правила и практики. Несмотря на такую изменчивость, социалистические страны никогда не отказывались от женского равноправия полностью, сохраняя соответствующие практические установки, особенно применительно к образованию и работе для женщин, включая меры по созданию условий для работающих матерей, такие как растущая доступность детских дошкольных учреждений. Этот факт подчеркивает важность равноправия для социалистического проекта. И все же признаки отступления от гендерного равноправия проявлялись каждый раз, когда социалистический проект подвергался пересмотру — будь то в сталинском Советском Союзе, десталинизированной Польше или в «нормализованной» Чехословакии. В каждом случае прогресс в области гендера и/или сексуальности приносился в жертву кажущейся необходимости «привести страну в порядок», и всякий раз женщины принимали удар на себя. В этих процессах суждения экспертов играли ключевую роль, формируя взгляды граждан социалистических стран на любовь и секс. Сексология стала областью экспертного знания, снабжавшей граждан информацией о физиологии секса, мерах контрацепции и о счастье в личной жизни, — и ее значение со временем возрастало. 

На конференции 1961 года сексологи призывали отказаться от мысли, что качество секса можно улучшить одними лишь новыми техниками или приемами. Сексуальное воспитание «должно быть воспитанием любви и равенства между полами. Мужчины должны участвовать в ведении домашнего хозяйства и воспитании детей — только такие условия могут способствовать достижению оргазма у женщин», утверждала психиатр Ирина Кноблохова. «Женщина может испытывать неудовлетворенность и в интимной жизни, но в основном это связано с недостатком взаимопонимания с мужем, она чувствует его невнимание к ее потребностям, он перекладывает на нее слишком много обязанностей по домашнему хозяйству и заботу о детях». Кноблохова говорила и о вреде представлений, будто покой, отдых или занятия исключительно домашними делами лучше всего располагают женщину к сексу. «Лучше поддержать женщину в ее стремлении выйти на работу, где она может реализовать свои таланты и склонности, чем советовать ей сидеть дома, что ведет только к изоляции и чувству неудовлетворенности». 

Послевоенные десятилетия: торжество гендерного равенства

Общей «социалистической» траектории для гендерной эмансипации и сексуальной свободы не существует, но можно зафиксировать совпадения периодов больших и меньших свобод в разных странах: примерно десять первых послевоенных лет преобладают прогрессивные тенденции, затем в 1960-х начинается возвращение к традиционному семейному укладу, который цементируется в 1970-х и остается определяющим для всех этих режимов, пока они не сошли со сцены в 1989 году. Гендерные режимы переносились в сферу сексуальности в ходе обсуждений учеными экспертами и дискуссий в СМИ. Существовали и общие демографические паттерны, которые тоже отличали социалистический лагерь от Запада. 

Прежде всего, в Восточной Европе было больше как браков, так и разводов. Браки были универсальным явлением (многочисленными были и повторные браки, поскольку люди после развода часто вступали в новый брак); лишь менее 10% женщин старше пятидесяти ни разу не бывали замужем4. Ранние социалистические идеологи и представители власти исходили из убеждения, что при социализме у женщин нет необходимости выходить замуж ради денег или от отсутствия выбора. Социалистические браки должны были строиться на любви и товариществе, а не на экономической необходимости. А значит, если любовь уходила, то и супругов незачем было вынуждать оставаться вместе. С годами законодательство, регулирующее разводы, становилось все либеральнее (суды больше не стремились возложить на одного из супругов вину в неудаче семейного союза), и число разводов росло: за последние двадцать лет социализма число разводов удвоилось по сравнению с первыми годами после прихода к власти коммунистов5. Среди стран восточного блока были свои чемпионы по разводам, где их число сильно превышало средний показатель по соцстранам. В Чехословакии, Венгрии и ГДР процент разводов доходил до тридцати от всех браков — в остальных странах до двадцати6. К тому же инициатива развода чаще принадлежала женщинам7.

Еще одной свободой, которой женщин наделила социалистическая власть, стал доступ к абортам. Советский Союз вновь легализовал аборты в 1955 году, и большая часть стран соцлагеря (Польша, Венгрия, Чехословакия) последовали его примеру. При этом не только состояние здоровья или жилищные условия, но и просто «пожелание женщины» было достаточной причиной для прерывания беременности. На этом фоне совершенно необычной была ситуация в Восточной Германии: право на аборт женщины получили только в 1972 году8.

В целом, для первых десяти послевоенных лет социалистического режима были характерны растущий уровень гендерного равенства, причем как в нормативной сфере (общественные дискуссии и законодательство), так и на практике (прежде всего это сказалось на растущем числе студенток в вузах и женщин на хорошо оплачиваемой работе). Открытые дискуссии о сексуальности не были распространенным явлением, но неконвенциональные практики процветали, что доказывают не только легализация абортов и либерализация разводов, но и декриминализация гомосексуальности в Чехословакии и Венгрии в 1961 году, на годы опередившая аналогичные законодательные шаги на Западе. Ранние годы послевоенного социализма дали начало новым дискурсам и задали новые стандарты равенства. Повседневные практики менялись ускоренными темпами. У кого-то это могло вызвать панику, иным давало подкрепление — они-то и вышли на первый план в 1960-е годы и начали реформировать социалистический проект, который либо не оправдал их надежд, либо потерял управляемость. 

Поздний социализм: пересмотр идей равноправия 

Однозначный курс на женское равноправие продержался не слишком долго. К 1968 году большинство соцстран начали проводить в жизнь пронаталистские стратегии, сопровождавшиеся усиленным стимулированием рождения и воспитания детей (увеличение выплат на ребенка, значительное продление отпуска по уходу за ребенком), а в некоторых странах добавились и строгие ограничения абортов. Румыния выбрала путь, резко отличный от остальных стран, приняв решение полностью запретить аборты в 1966 году. Этот запрет, вероятно, стал ответом на самую высокую цифру абортов в регионе в середине 1960-х: четыре аборта на одного новорожденного. После вмешательства Николае Чаушеску только женщины старше сорока пяти лет и матери четырех и более детей могли получить разрешение на прерывание беременности. Женщины, совершившие нелегальный аборт, так же, как и врачи, подлежали уголовному наказанию и строго преследовались государством. 

Что стояло за этими изменениями? Некоторые авторы объясняют эти чередования гендерных режимов прагматикой государственного управления: в раннесоциалистических государствах ощущалась нехватка рабочей силы, поэтому женщин выталкивали на работу, прикрываясь разговорами о равноправии; на более поздних этапах государству нужна была рождаемость, и поэтому женщин подталкивали к уходу в материнство, превознося «естественное» призвание женщины9. Предположительно, коммунистические лидеры руководствовались меняющимися идеями «социального строительства»10. Прагматические объяснения полностью игнорируют идеологические основания социалистической государственности. Однако равенство находится в самой сердцевине социалистического проекта: равноправие как для рабочих, так и для женщин. Идея женской эмансипации постоянно сопровождает социалистическое движение, и то, что немедленно после прихода к власти социалистов принимаются соответствующие законы, говорит о том, насколько это важный программный пункт. Кроме того, если поворот режима к концепции «женщины как матери — прежде и превыше всего» толковать чисто прагматически, то нужно забыть и о том, что рождаемость неуклонно снижалась с начала 1950-х: с 1951-го в Польше и Германии, с 1952-го в Чехословакии и с 1954-го в Венгрии11, и руководство каждой страны очень хорошо об этом знало. И тем не менее решающие сдвиги в государственной женской и семейной политике повсюду начались не ранее 1968 года. Более того, если бы руководство интересовали только цифры рождаемости, то вряд ли были бы легализованы аборты — а между тем в 1956 и 1957 годах это произошло почти везде. Скорее всего, это значит, что выбор был сложнее, чем «равноправие или пронатализм», и что государственная политика отражает нечто большее, чем чисто прагматические задачи. 

В то время как политика пыталась обратить вспять прогресс и вернуть гендерные режимы в русло традиций, общественный дискурс на темы сексуальности расцвел пышным цветом. К 1970-м годам обсуждение вопросов секса велось совершенно открыто — иногда это были технически подробные описания сексуальных позиций, иногда — детальные рекомендации по теме «сексуальных дисфункций», таких как преждевременная эякуляция или аноргазмия у женщин. 

Социалистическая Камасутра: для личного удовольствия и на благо родины

Семья и брак стали главным источником счастья и близости, которые не могли быть полными без удовлетворения в сексе. Такой взгляд на брак широко распространился, и суды все чаще признавали жалобы граждан на дефициты в интимной жизни. В начале 1980-х почти 40% браков в ГДР оканчивались разводом, и эта цифра была еще выше в крупных городах12. Тогда же сильно сократилось количество семейных консультаций: лишь 15% супружеских пар на грани развода направлялись на очные консультации со специалистами13. Все больше людей искали помощи в справочных изданиях по технике секса, которые стремительно набирали популярность. 

Одним из таких руководств, которое открывало эпоху популярной психологической литературы в ГДР в 1969 году, была книга сексолога Зигфрида Шнабля «Мужчина и женщина. Интимные отношения» (Mann und Frau intim). Эта книга стала главным бестселлером за всю историю ГДР14. Сексолог протестовал против «глупейшей идеологии деторождения» и пропагандировал секс «ради удовольствия и наслаждения», давал парам инструкции — как стимулировать женщину, помогая ей достичь оргазма, особо останавливался на удовольствии от секса без обязательного коитуса, защищал контрацепцию, внебрачный секс, мастурбацию и гомосексуальные отношения15. Шнабль и другие сексологи, выпускавшие вслед за ним популярные книги полезных советов, пошли еще дальше, ниспровергая традиционные представления о различиях в сексуальных характерах мужчин и женщин. Они говорили, что либидо женщин так же сильно, как у мужчин, что женщины способны на множественные оргазмы и что большинство проблем женщин в сексуальной жизни связано с неопытностью или несостоятельностью мужчин. Если женщина не проявляла интереса к сексу, причины тому находились в домашнем неравенстве: «Мужчина, который не помогает своей занятой в профессиональной жизни жене ни в домашнем хозяйстве, ни в воспитании детей, не должен удивляться, если в ней гаснут желания. Если бы мужчина нес такую нагрузку, он бы тоже ко всему потерял интерес». 

В Венгрии число разводов было среди самых высоких в странах соцблока, и местные ученые начали поиск рецепта счастливого брака. Они признали, что чаще всего брачный союз разрушает супружеская неверность. Однако вместо проповеди воздержания эксперты предложили совершенно обратное — открытый брак. Вильмош Силаги (Vilmos Szilágy) в своем руководстве по семейной жизни «Будущее брака» (A házasság jövője) писал, что патриархат в браке будет свергнут только тогда, когда удастся добиться настоящего гендерного равенства, партнерства и гибкости гендерных ролей. В качестве последнего и решающего шага Силаги призывал к сексуальной немоногамии: «Моногамия, в противоположность общепринятому мнению, не обязательно подразумевает сексуальную эксклюзивность. [...] Многие примеры показывают, что вынужденная сексуальная верность, которую мы навязываем сами себе или своему партнеру, со временем подтачивает брак. В противоположность тому, что принято думать, сексуальная верность не равна человеческой верности, это не гарантирует солидарность партнера и не заменяет ее. [...] Только модернизация брака и пересмотр отношения к верности может спасти моногамию»16.

В других странах времен позднего социализма дискуссии о сексуальности увязли в консервативном видении гендера. В Польше книги сексологов издавались большими тиражами, отражая читательский голод по советам в этой области. Сексологи твердо держались тех позиций, что испытать сексуальное удовлетворение возможно, только играя классические гендерные роли — женственные женщины, мужественные мужчины. Вышедшее в 1978 году руководство «Искусство любви» (Sztuka kochania), первая послевоенная книга о сексе в Польше, написанная женщиной-сексологом, постулировала: «Поведение женщины, сообразное ее полу, — путь к удовольствию от секса»17. Другая книга, вышедшая спустя пять лет, описывала успешный брак (удовлетворяющий супругов сексуально) так: «сильные стороны мужской и женской натуры дают ощущение взаимодополняющих, но разных психологических миров»18. Сексуальный прогресс был возможен только в традиционных гендерных ролях. Женщина, чтобы наслаждаться своей сексуальностью, должна была ограничиться домашней жизнью и позволить мужчине быть завоевателем. Уже в 1970-м Збигнев Лев-Старович предупреждал: «Женщины ждут большего от сексуальной жизни – это отчасти результат эмансипации и сексуального воспитания. Этот феномен — самая частая причина мужских половых дисфункций»19.

Так брак и (гетеро)сексуальность прошли несколько фаз изменений в социалистических странах Центральной Европы, и эти изменения имели разное направление. В Польше и Чехословакии движение шло от прославления равенства и обоюдности в любви к гендерной иерархии, которая изображалась необходимым условием успешной брачной и сексуальной жизни. Венгрия и Восточная Германии, напротив, от первоначального затишья в теме секса пришли к широчайшему движению за либерализацию в вопросах секса и гендера. В последние десятилетия социализма общество в Венгрии и ГДР продвигало идею сексуальности как необходимого компонента семейного счастья, на пути которого могло встать только неравенство между мужем и женой.


1. Bernstein, The Dictatorship of Sex, 159–82; Takács, “Disciplining Gender and (Homo) sexuality in State-Socialist Hungary in the 1970s,” 164, 172; Funk and Mueller, Gender Politics and Post-Communism, 11; Deborah Simonton, The Routledge History of Women in Europe since 1700 (London: Routledge, 2007), 82; Henry Philip David and Joanna Skilogianis, From Abortion to Contraception: A Resource to Public Policies and Reproductive Behavior in Central and Eastern Europe from 1917 to the Present (Westport, CT: Greenwood Press, 1999), 28.
2. Dagmar Herzog, Sex after Fascism: Memory and Morality in Twentieth-Century Germany, (Princeton: Princeton University Press, 2005), 184–219; Dagmar Herzog, “East Germany’s Sexual Evolution,” in Socialist Modern: East German Everyday Culture and Politics (Ann Arbor: University of Michigan Press, 2008), 71–95; Erik Huneke, “Sex, Sentiment, and Socialism. Relationship Counseling in the GDR in the Wake of the 1965 Family Law Code,” in After the History of Sexuality: German Genealogies with and beyond Foucault (New York: Berghahn Books, 2012), 231–47; McLellan, Love in the Time of Communism: Intimacy and Sexuality in the GDR.
3. Dagmar Herzog, Sex after Fascism: Memory and Morality in Twentieth-Century Germany (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2005), 7.
4. Jean-Paul Sardon, Mariage et divorce en Europe de l’Est (PERSEE, 1991) 
5. Албания, Румыния и Югославия были исключением из правила. В Югославии процент разводов не менялся многие годы, никогда не превышая пятнадцати разводов на сто заключенных браков. В Румынии в шестидесятых каждый пятый брак заканчивался разводом, но после принятых Чаушеску мер это число резко упало и постепенно вернулось к показателю один из пяти к концу 1980-х годов. (Statistical Office of the United Nations. 1949–1991. Demographic Yearbook, issues 1948–1990. New York: United Nations.) 
Sardon, Mariage et divorce en Europe de l’Est. 
7. Ulf Brunnbauer, “‘The Most Natural Function of Women.’ Ambiguous Party Policies and Female Experiences in Socialist Bulgaria,” in Gender Politics and Everyday Life in State Socialist Eastern and Central Europe (New York: Palgrave Macmillan, 2009), 87.
8. McLellan, Love in the Time of Communism: Intimacy and Sexuality in the GDR, 64.
9. Brunnbauer, “‘The Most Natural Function of Women.’ Ambiguous Party Policies and Female Experiences in Socialist Bulgaria,” 79. 
10.  Fidelis, Women, Communism, and Industrialization in Postwar Poland, 252. 
11. Цифры рождаемости за эти годы соответственно: 31 новорожденный на 1000 жителей в Польше, 23,0 в Венгрии и 22,8 в Чехословакии. Такие же тенденции были характерны для других стран Восточной Европы. ГДР была исключением, рождаемость плавала вокруг цифры в 15,5–16 все 1950-е годы и возросла в начале 1960-х (до верхней отметки 17,6 в 1961-м и в 1963-м). Однако даже высшие цифры рождаемости в ГДР были существенно ниже других восточноевропейских стран. (Statistical Office of the United Nations. 1949–1991. Demographic Yearbook, issues 1948–1990. New York: United Nations.) За исключением Румынии в 1966-м году, нигде цифры легальных абортов не были такими низкими, как в годы до введения отпуска по уходу за ребенком. (Statistical Office of the United Nations. 1949–1991. Demographic Yearbook, issues 1948–1990. New York: United Nations.) 
12. Statistical Office of the United Nations. 1949–1991. Demographic Yearbook, issues 1948–1990. New York: United Nations. 
13.  Paul Betts, Pail. Within Walls: Private Life in the German Democratic Republic (Oxford: Oxford University Press, 2010), 113. 
14. Herzog, Dagmar. “East Germany’s Sexual Evolution.” In Socialist Modern: East German Everyday Culture and Politics, edited by Katherine Pence and Paul Betts, 71–95. Ann Arbor, MI: University of Michigan Press, 2008, 83.
15. Herzog, Sex after Fascism: Memory and Morality in Twentieth-Century Germany, 2005, 213–14. 
16. Szilágy, Vilmos. A házasság jövője (The Future of Marriage). 1979; материал предоставлен автору Габором Шегеди. 
17. Agnieszka Ko´sciańska, “Sex on Equal Terms? Polish Sexology on Women’s Emancipation and ‘good Sex’ from the 1970s to the Present,” Sexualities, 19 no. 1–2 (February 1, 2016): 244. 
18. Lew-Starowicz 1983, цитируется по: Agnieszka Ko´sciańska, “Sex on Equal Terms? Polish Sexology on Women’s Emancipation and ‘good Sex’ from the 1970s to the Present,” Sexualities, 19 no. 1–2 (February 1, 2016): 244.
19. Lew-Starowicz, 1983,  цитируется по: Agnieszka Ko´sciańska, “Sex on Equal Terms? Polish Sexology on Women’s Emancipation and ‘good Sex’ from the 1970s to the Present,” Sexualities, 19 no. 1–2 (February 1, 2016): 244.
Motherland, © Таццяна Ткачова (All rights reserved)