Елена (свою фамилию девушка попросила не называть) хорошо помнит момент, когда решила уйти из беларуской компании, в которой работала разработчицей на C++. Всей команде обещали премию после успешной сдачи проекта, но наградили в итоге только мужчин — так решил руководитель. Объяснив это тем, что «им нужнее, им семьи кормить».

«Проговорились коллеги, — рассказывает Елена. — Оказалось, что им заплатили 5 месячных окладов! Больше я в той компании не работала». Стаж Елены в IT — более десяти лет, она уже приближается к тем, кто в этой сфере считается опытным специалистом. Но и это не гарантирует женщине в беларуском IT защиты от финансовой — и других видов — дискриминации.

Исход

Во второй половине 2010-х годов Беларусь активно создавала себе образ «Кремниевой долины Восточной Европы». Западная пресса охотно подхватывала его, потому что видела, как IT-компании с беларускими корнями вырастали в фирмы с миллионными и миллиардными прибылями, которые открывали офисы по всему миру. 

Примеры? Wargaming, EPAM Systems, Flo, PandaDoc. Причины? Во-первых, сильная еще с советских времен система STEM-образования. Во-вторых, налоговые льготы, введенные государством для беларуского Парка высоких технологий. Беларусь стала страной высококвалифицированных разработчиков, чьи услуги при этом относительно недорого обходились заказчикам. 

До 2020 года доля IT-индустрии в ВВП Беларуси составляла 6%. Подавление демократических протестов, затем полномасштабная российская война в Украине, массовый исход IT-компаний (страну покинуло до 78% стартапов!) снизили эту цифру до 4%.

После 2022 года власти даже стали скрывать точные данные о количестве работников IT-индустрии. По последним официально опубликованным сведениям от Белстата, в 2022 году их было 105 тысяч, а в 2023-м журналисты отняли от этой цифры ориентировочное число уволившихся (эту информацию по всему, более широкому, сектору «информация и связь» власти пока озвучивают) — получилось, что работать осталось 88 тысяч человек. С 2023 года Белстат перестал официально публиковать данные и о медианной зарплате в IT.

К этому моменту в беларуской IT-индустрии женщин было 25%, показало исследование специализированного портала dev.by. Для сравнения: в 2010 году доля женщин не превышала 7%, но к 2020 году она выросла до 27,4%. Женщины составляют примерно четверть занятых в IT с 2018-го, из чего исследователи делают вывод, что, скорее всего, некая точка гендерного баланса достигнута и особых изменений ждать не стоит.

Если сравнить с аналогичным показателем в США, то в крупнейших технологических корпорациях он колеблется от 29% в Microsoft до 45% в Amazon. 

Медиана

Согласно официальным данным Белстата на 2023 год, мужчины в секторе «информация и связь» в целом получали на 70% больше, чем женщины. К этому сектору относятся не только IT-специалистки и специалисты, но эта цифра позволяет представить себе соотношение зарплат и между ними тоже. 

С чем связана такая разница? Подавляющее большинство женщин в IT-индустрии в 2023 году работало в HR — 95%. При этом среди разработчиков доля женщин составляла всего 14%, среди системных администраторов — и вовсе только 2,4%, свидетельствует исследование dev.by. 

А если посмотреть на базы вакансий, то вилка зарплаты HR-менеджера в Минске — 1200–1600 рублей (около 350–450 евро), в то время как разработчикам со старта предлагают от 800–900 евро.

Женщины в IT-индустрии чаще работают на позициях, которые соответствуют патриархальным представлениям об их «традиционной» роли, — в сфере коммуникаций и заботы, что и находит воплощение в должности HR-менеджерки, отмечает в разговоре с дekoder’ом гендерная исследовательница и экспертка инициативы Women in Tech Антонина Стебур.

Но и работающие в разработке женщины получали 2100 долларов, в то время как мужчины — 3000. Различия объясняются прежде всего тем, что среди опытных специалистов, занятых в индустрии уже по 10-15 лет, мужчин больше. Беларуски начали массово приходить в IT гораздо позже и не успели получить опыта, необходимого для более высокой позиции (и зарплаты). 

Но, согласно исследованию dev.by от 2023 года, даже на одной и той же позиции медианные зарплаты сильно различаются в зависимости от гендера. Особенно велика разница среди разработчиков уровня лида (руководителя команды) — более, чем в два раза. 1900 долларов составляла медианная зарплата у женщин и 4500 долларов — у мужчин. Так что ситуация нашей собеседницы, которой не стали выплачивать обещанную премию, потому что она — женщина, вполне соответствует тренду.

HR-менеджерка и основательница рекрутингового агентства в сфере IT Recrucial Марина Хомич объясняет, что зарплатные ожидания мужчин заведомо выше, чем у женщин: «Если я собеседую их на одну и ту же позицию, то обычно женщины просят меньше — возможно, стесняются. У меня есть знакомые женщины, которые боятся много зарабатывать, потому что считают, что это может испортить их отношения с партнером». 

Презрение

Почему женщины редко идут в разработку, хотя эта профессия лучше оплачивается? Марина Хомич полагает, что ответ отчасти кроется в особенностях беларуского образования: традиционно считается, что женщины более склонны к языкам, а мужчины — к точным наукам. Разделение начинается еще в школе. Экспертка вспоминает, что сама была одинаково хороша в языках и математике, но однажды, когда олимпиады по этим предметам совпали по времени, ее отправили на олимпиаду по беларускому языку, а ее одноклассника — по математике. Такое отношение потом переходит и на рабочее место. 

Время в разработке останется в памяти Елены в том числе замечаниями от коллег, которые иначе как сексистскими не назовешь. «Отпускали фразы вроде "Женщина — не программист, ей нужно варить борщи", "Ты и Hello World (одна из самых простых программ. — дekoder) не напишешь", "У нас в команде только парни, ты не поймешь наш юмор". Обычно такое мне говорили боссы, которые сами мало занимались программированием, но считали себя очень важными», — вспоминает Елена. 

При этом недоверие к профессиональным качествам женщин в сфере IT нельзя назвать чисто беларуской проблемой. Анастасия Вишневская — художница из Беларуси, которая в прошлом была одной из основательниц стартапа CognitiveMill. Технология позволяла быстро делать трейлеры для фильмов, хайлайты спортивных состязаний, органично вставляла рекламу. 

«Видели бы вы лица профессионалов отрасли на выставке в Амстердаме, когда я и еще одна фаундерка, которая отвечала за техническую часть проекта, рассказали им, почему именно наш продукт является самым инновационным на рынке. Они явно были удивлены, что женщины могут так хорошо разбираться в технологиях», — рассказывает дekoder’у Вишневская, живущая сейчас в Берлине. 

Сексизм

Анастасия вспоминает и другие неприятные моменты. Например, когда ей сказали, что новых клиентов наверняка привлечет не что-нибудь, а ее внешность. «Мне до сих пор противно вспоминать эту фразу», — признается она.

Даже продолжавшийся несколько лет рост доли женщин в сфере IT имеет обратную сторону. Татьяна Демчук, HR-менеджерка и менторка программы Women in Tech, рассказывает, что менеджеры просили прицельно искать на открытые позиции женщин, потому что те «не выделываются». 

«Я в начале карьеры занималась “сексизмом на собеседованиях”. Увы, на тот момент для меня это было нормой, меня так учили. Задавала косвенные вопросы для выяснения семейного положения, планов на детей и т.д. Делала соответствующие интерпретации, которые часто влияли на принятие решения. При возникновении конфликтов могла сказать: “Прекратите женскую фигню, давайте работать”», — признается Демчук.

Основательница рекрутингового агентства Recrucial Марина Хомич рассказывает, как у одной девушки на собеседовании в беларускую компанию открытым текстом спросили, как часто она занимается сексом и предохраняется ли. Хомич считает, что сексизма при рекрутинге можно избежать, если глава отдела по персоналу будет плотно работать с руководством компании, объяснять, почему такое поведение недопустимо, вкладывать ресурсы в обучение команды. 

C-level

Даже в США всего 28% женщин занимают лидирующие позиции в компаниях — так называемый C-level, показывает исследование консалтинговой компании McKinsey. Данных по Беларуси нет, но есть все основания полагать, что ситуация не лучше. 

Вот список из топ-10 IT-компаний Беларуси за 2023 год. В открытом доступе информацию о топ-менеджменте удалось найти только у половины из них. В EPAM — всего одна женщина из 13 человек менеджмента уровня C-level, а больше всего женщин в руководстве Godel Technologies — 7 из 24 человек. Согласно внутренним данным Wargaming, на C-level у них 3 женщины. 

По мнению гендерной исследовательницы Антонины Стебур, такое положение вещей сложилось по нескольким причинам. «Согласно исследованию McKinsey, женщины выполняют 75% всей неоплачиваемой домашней работы. Это значит, что они не могут посвятить свое время чему-то еще. Женщины не входят в так называемые “мужские клубы” — своеобразные неформальные тусовки, где решаются многие вопросы». 

Стебур обращает внимание и на «IT-колониализм» внутри индустрии. Сотрудники, которые выполняют основную работу, находятся в Беларуси (или в другой стране), где стоимость рабочей силы относительно невелика, а руководство компаний — за рубежом, например в Силиконовой долине. В итоге жительницам стран «первого мира», для которых английский язык либо родной, либо освоен до свободного уровня уже в детстве, намного проще достичь С-level, чем беларускам. 

Материнство

Анна Борзаковская — разработчица и руководительница проектов в IT со стажем свыше двадцати лет. Она работала во многих беларуских и международных компаниях с представительствами в Беларуси, прошла путь от сисадмина до engineering manager и отвечала за взаимодействие с разработчиками.

Сейчас Борзаковская развивает медицинский стартап Healsens и живет в Нидерландах. Пока она рассказывает о том, что любая карьера плохо сочетается с воспитанием детей, на колени то и дело норовит заползти маленький сын. «Мой ребенок привык бывать на созвонах», — улыбается она. 

«Я вышла из первого декрета, когда моему сыну было 5,5 месяцев. Было несколько причин: во-первых, меня ждал работодатель. Во-вторых, декретных денег хватало только на подгузники. Я работала на высокой позиции, была engineering manager, привыкла сама хорошо зарабатывать. А тут приходилось чуть ли не просить деньги у мужа», — рассказывает предпринимательница. 

Как улучшить положение женщин в IT? Гендерная исследовательница Антонина Стебур дает некоторые рекомендации: «Самим женщинам стоит больше пользоваться своим нетворкингом при поиске работы, как это делают мужчины. А компании могут, наоборот, вводить слепые рекрутинговые наборы — методика, при которой рекрутеры не знают никаких личных данных о кандидате. Нужно увеличивать долю девушек в STEM-классах, а медиа — создавать больше материалов о женщинах и женском успехе». 

Основательница агентства Recrucial Марина Хомич считает, что компании, заинтересованные в снижении гендерного разрыва, могли бы облегчить женщинам процесс трудоустройства. Например, не давать тестовое задание на дом — ведь у женщин, как правило, меньше свободного времени. 

Россия

Антонина Стебур отмечает, что теперешняя доля женщин в компании в 25% — недостаточна. «Гендерное равенство — это когда в сфере работает 50% мужчин и 50% женщин. Нельзя говорить, что если у нас доля женщин в профессии такая же, как и в США, то мы достигли потолка», — говорит гендерная исследовательница. 

По ее наблюдениям, в Беларуси наметился тренд на понимание, что проблема дискриминации реальна и ее следует решать. «Но не бывает так, чтобы в одной сфере жизни в стране было очень много насилия и дискриминации, а в другой — все отлично», — замечает Стебур. 

Сейчас на место ушедших беларуских продуктовых и аутсорс-компаний, которые работали с западным рынком и по западным стандартам, приходят российские. А они, по словам Марины Хомич из агентства Recrucial, приносят с собой совсем другие процессы, стандарты и корпоративную культуру. «Даже по тому, как формулируются требования к соискателю, видно, как меняется отношение к сотрудникам. Через то, как описывается работа в компании. Есть впечатление, что будет не совсем демократичное отношение к сотрудникам», — говорит рекрутерка.

Того же мнения и исследовательница Антонина Стебур. По ее словам, в российских компаниях — более иерархичные отношения, поэтому можно ожидать и более высокого уровня гендерной дискриминации. 

IT-бизнес в Беларуси в непростые для него времена будет больше думать про выгоду здесь и сейчас, а не про diversity & inclusion или безопасность на рабочем месте, прогнозирует Марина Хомич. 

Текст: Ксения Тарасевич
Опубликовано: 25.07.2024