27 января — в очередную годовщину освобождения Освенцима — весь мир отмечал Международный день памяти жертв Холокоста. В России этот день до сих пор не включен в список национальных памятных дат, хотя именно Красная армия спасла узников самого страшного лагеря смерти в Европе. Более того, в 2022 году, впервые за семь лет, министерство просвещения не включило дату 27 января в календарь образовательных событий и памятных дат, на основе которого планируется воспитательная работа в школах.
Несмотря на то, что Освенцим (его еще называют на немецкий манер Аушвицем, иногда — Аушвицем-Биркенау) стал ужасающим символом нацистских преступлений и во всем мире признается роль Красной армии в спасении его узников, по сей день история освобождения лагеря, лечения выживших узников и их дальнейшей жизни не рассказана полностью. В силу чего тогдашние события подчас становятся поводом для политических спекуляций или журналистских домыслов.
Что не показали в «Списке Шиндлера»
Благодаря роману Томаса Кенилли «Ковчег Шиндлера» и фильму Стивена Спилберга широко распространилось представление, будто нацистские лагеря на территории Польши, включая Аушвиц, Красная армия освободила почти что без боев. Эсэсовцы разбежались, заключенные разбрелись, а в лагере оставались только немощные и больные узники.
В изложении Кенилли сцена освобождения заключенных Брюнлица, куда из Освенцима при наступлении Красной армии была эвакуирована фабрика Оскара Шиндлера, выглядит почти комично. Русский офицер, въехав в ворота лагеря на пони, встал на стул и объявил об освобождении1.
Происходило ли в реальности нечто подобное?
Освобождение Аушвица было частью Сандомирско-Силезской наступательной операции войск 1-го Украинского фронта под командованием маршала Советского Союза Ивана Конева. Из-за тяжелого положения союзников на западном фронте в районе Арден наступление началась 12 января 1945 года, на восемь дней раньше, чем предполагала Ставка Верховного главнокомандования2. К 17 января Красная армия при поддержке Войска Польского освободила Варшаву, а 19 января — Краков. До Аушвица оставалось меньше 60 километров.
К моменту освобождения общая площадь Освенцима составляла примерно 500 гектаров. Комплекс состоял из трех основных лагерей: Аушвиц I (рядом с городом Освенцим), Аушвиц II — Биркенау (на месте деревни Бжезинка) и Аушвиц III (был группой из приблизительно 40 небольших лагерей, созданных при фабриках и шахтах, крупнейший из которых располагался на месте деревни Моновице, где находилось химическое предприятие концерна «ИГ Фарбен»).
На момент «эвакуации» лагеря 18 января 1945 года в нем содержалось 66 020 заключённых. Их них около 60 тысяч человек успели отправить в «марш смерти» по направлению к городам Водзислав-Слёнски и Гливице, откуда выживших поездами переправляли в другие лагеря. Что бы увидели освободители, если бы вступили на территорию Освенцима, как изначально планировалось, то есть неделей позже? Вероятно, живых узников они бы уже не встретили…
Ветераны дивизии вспоминали, что уже на утро после освобождения Кракова 100-я стрелковая дивизия 60-й армии получила приказ «немедленно продвигаться на запад»3. Расстояние от Кракова до Освенцима бойцы 1-го Украинского фронта преодолевали девять дней. Яростное сопротивление противника, контратаки, заминированные дороги, разрушенные мосты, январская оттепель, сплошное месиво грязи, незамерзающая река Висла – все это тормозило продвижение войск.
Главная заслуга Ивана Конева состоит в том, что, встретив сильное сопротивление противника, 23 января маршал отдал приказ направить в тыл немецких войск 3-ю гвардейскую танковую армию. Гитлеровцам пришлось повернуть свои дивизии против наступающих советских танков. Благодаря этому командующий 60-й армией генерал Павел Курочкин 24 января поставил новые задачи перед командирами 106-го и 28-го стрелковых корпусов — овладеть «важными узлами дорог и опорными пунктами немцев — городами Освенцим и Нейберун»4.
Не позднее 25 января один из филиалов Аушвица, в Явожно, был освобожден частями 286-й стрелковой дивизии 59-й армии, о чем в донесении от 28 января сообщил подполковник Алексей Лушников: «При освобождении города Явожно на шоссейной дороге, ведущей на Домброва, был обнаружен немецкий концентрационный лагерь, в котором фашисты содержали военнопленных русских, французов, чехословаков, евреев… При отступлении немцы лагерь эвакуировали, в нем было оставлено около 300 человек больных, которые в период боя разбежались, а затем перешли в освобожденные села. При осмотре в подвалах зданий и на территории было обнаружено большое количество трупов…»5.
Живых заключенных обнаружили и в других филиалах Аушвица. Так, 27 января штаб 60-й армии сообщал, что «в Бабице нашими войсками освобожден лагерь англо-американских военнопленных в общем количестве до 15 тысяч человек»6, а днем раньше на станции Лебионж юго-западнее Хшанува был «обнаружен филиал концлагеря Освенцим со случайно уцелевшими узниками»7.
В боевом донесении штаба 60-й армии от 26 января сообщается, что «…100 сд [стрелковая дивизия] с боем заняла Дольны, Дворы, Моновице и ведет бои за м. [местечко] Осьвенцин»8. В боях 26–27 января 1945 года только 100-ая дивизия потеряла убитыми 67 человек, ранено было 119.
Кроме 100-й стрелковой дивизии непосредственно в боях за Освенцим участвовали боевые соединения 322-й дивизии. Так, в боевом донесении штаба этой дивизии от 27 января полковник Александр Коротков отмечает, что «части дивизии сломили сопротивление в восточной части м. Освенцим, вышли на восточный берег р. Сола, форсировав ее, овладели северной частью Бараки». 1085-й стрелковый полк был задействован в освобождении Моновиц, боях за Освенцим, а 1087-й стрелковый полк освобождал Бжезинку, вел бой на рубеже Моновиц и наступал на Освенцим.
Обе стрелковые дивизии действовали при поддержке других боевых соединений. Без слаженных усилий 107-й и 148-й стрелковых дивизий 60-й армии и 286-й — 59 армии ничего бы не случилось. От умелых действий командиров, саперов, каждого бойца зависела жизнь узников, которые в полусознательном состоянии прислушивались к звукам боя и мечтали о долгожданной свободе.
Когда красноармейцы вошли на территорию лагеря, Ева Шлосс, будущая приемная дочь Отто Франка (отца Анны Франк, который тоже был узником Освенцима), не сразу поняла, что происходит. Одна из женщин, открыв дверь барака, прокричала: «Там у ворот – медведь!»10 Медведем оказался большой человек, смотревший на узников испуганными глазами. Это был солдат Красной армии.
Ева считала освободителей своими друзьями и с теплотой вспоминала, как «они готовили для нас сытную еду, говорили с нами и давали погреться у костра»11. По сей день она хранит гимнастерку, подаренную ей одним из красноармейцев.
Сам маршал Конев на территории лагеря так и не побывал, хотя находился сравнительно недалеко. В мемуарах он писал, что «увидеть лагерь смерти своими глазами я не то чтобы не захотел, а просто сознательно не разрешил себе. Боевые действия были в самом разгаре, и руководство ими требовало такого напряжения, что я считал не вправе отдавать собственным переживаниям душевные силы и время. Там, на войне, я не принадлежал себе».
Приказ, которого никто не отдал
Впервые на всю страну подробно о лагере в Освенциме было объявлено 31 января в сводке советского Информбюро. Через четыре дня после освобождения граждане СССР узнали, что «немецко-фашистские мерзавцы после оккупации Польши построили в этом районе крупнейший концентрационный лагерь. Этот лагерь смерти состоял из пяти отделений. Каждое из отделений занимает огромную площадь, обнесенную колючей проволокой. Стремительно наступающие части Красной армии освободили из лагеря много заключённых… За четыре года немецко-фашистские изверги замучили и убили в лагере много, много тысяч людей»13.
Далее, 9 февраля, последовала публикация в газете «Сталинское знамя», а 8 мая в «Правде» была напечатана самая подробная на тот момент информация о лагере и зверствах нацистов — это сообщение Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников (ЧГК).
О том, что это был центр уничтожения евреев, в тексте не упоминалось. Как и о том, что он был освобожден фактически попутно, в ходе овладения «опорными пунктами обороны противника и охвата с юга Силезского промышленного района»14.
На самом деле, о крематориях, масштабах лагеря и тяжелом положении узников Аушвиц-Биркенау было хорошо известно — но не тем, кто непосредственно принимал участие в боевых действиях. Еще 23 августа 1944 года нарком госбезопасности Украинской ССР Сергей Савченко отправил в Москву специальное сообщение о лагере уничтожения «Биркенау»15. Кроме того, на стол начальнику 4-го управления наркомата госбезопасности СССР Павла Судоплатова легло сообщение «О проверке данных бежавших советских военнопленных о лагере Аушвиц от 6 сентября 1944 года». Оно было составлено на основе подробного описания пережитого и увиденного в концлагере, которое сделали Ананий Петко и Владимир Пегов. В этих документах подробно рассказано об уничтожении людей в крематориях, о масштабах лагеря и о тяжелом положении узников.
Между тем комдив 107-ой стрелковой дивизии Василий Петренко вспоминал, что узнал о концлагере только ночью 26 января от командира 106-го стрелкового корпуса генерала Павла Ильиных. Петренко руководил боем за Нейберун, когда Ильиных сообщил по телефону, что «100-я и 322-я дивизии, ведя бой за Моновицы и Зарац, установили, что это объекты большого гитлеровского концлагеря, центр которого находится в Освенциме», и поставил задачу «не только как можно быстрее взять Нейберун, но и сделать все, чтобы не допустить отхода противника к Освенциму»16.
После войны, Василий Петренко неоднократно задавался вопросом: почему приказа об освобождении Аушвица не было? Почему командиры дивизий вообще не знали о его существовании? Ведь еще за неделю до его освобождения в газете «Известия» был опубликован рассказ бывшего узника о судьбе евреев, жизнь которых в лагере продолжалась «максимально три дня»17. Всего начиная с марта 1944 года публикации о об уничтожении европейских евреев в Освенциме появлялись, в «Известиях» и в «Правде» не меньше шести раз.
Петренко объяснял отсутствие отдельного приказа об освобождении Освенцима зоологическим антисемитизмом Сталина и желанием «скрыть от советского народа и армии данные о массовом уничтожении советских военнопленных, попавших к гитлеровцам в самом начале Великой Отечественной войны»18.
Скорее всего, высшее командование просто не интересовала судьба узников, тем более евреев. Перед армиями стояла задача, как можно быстрее выйти к Одеру, форсировать его и начать боевые действия на территории Германии.
А из документов начиная с 1944 года стало пропадать слово «евреи». Так, при подготовке сборника сообщений ЧГК (расследовала злодеяния нацистов) нота Молотова о преступлениях оккупантов на советской территории от 6 января 1942 года подверглась редакционной правке. Фразу «массовое зверское истребление еврейского населения» в Бабьем Яре председатель ЧГК Николай Шверник предложил заменить на «тысячи мирных советских граждан». После всех согласований документ был опубликован без упоминания евреев, а формула «мирные советские граждане» начала входить в обиход.
Кто был первым?
Заключенный Аушвица III-Моновице под номером 174517 знаменитый итальянский писатель Примо Леви в книге «Передышка» вспоминал, как увидел первых красноармейцев. Ему запомнились четверо молодых солдат, которые верхом на лошадях с автоматами в руках настороженно ехали по дороге, ведущей к лагерю. «Перед колючей проволокой они остановились и, тихо переговариваясь, растерянно уставились на груду разлагающихся трупов, на разрушенные бараки, на нас, живых...»19.
Но откуда были эти молодые люди? В последние годы вопрос о происхождении и национальности освободителей Освенцима все чаще приобретает политический оттенок.
В 2015 году министр иностранных дел Польши Гжегож Схетына заявил, что Аушвиц освобождали украинцы, так как операция проводилась силами 1-го Украинского фронта. По словам министра, там были «украинские солдаты в тот январский день, и они открывали ворота лагеря, и они освобождали лагерь»20.
Пять лет спустя президент Украины Владимир Зеленский, находясь в Польше на мемориальных мероприятиях, также упомянул 1-й Украинский фронт и украинцев, освободивших концлагерь: «Мы никогда не забудем Игоря Побирченко, командира танка Т-34, который вместе с экипажем первыми разбили раму «Аушвица»; всех солдат ударного батальона 100-й Львовской дивизии, которые вошли в лагерь под руководством полтавчанина еврейского происхождения Анатолия Шапиро»21.
И Побирченко, и Шапиро безусловно заслуживают уважения. Они, действительно, герои войны. Но анализ документов показывает, что ни тот, ни другой не могли быть в числе первых освободителей.
Майор Анатолий Шапиро в январе 1945 года проходил службу в должности помощника начальника оперативного отдела штаба 106-го стрелкового корпуса. Сведений о том, что он был командиром штурмового отряда и принимал непосредственное участие в освобождении узников концлагеря, не найдено. 30 апреля 1945 года его наградили орденом Отечественной войны I степени, но в наградном листе сведений об его участии в освобождении узников концлагеря Освенцим не имеется22.
Игорь Побирченко в январе 1945 года проходил службу в 1448 самоходном артиллерийском полку 1-го Украинского фронта в должности командира самоходной установки23. С 26 по 27 января этот полк находился севернее Освенцима и вел бои по обеспечению переправы через реку Пшемша в районе Подзагурне. Сведений об участии Побирченко в освобождении узников концлагеря Освенцим в архивных документах полка не имеется, в наградных документах это также не отражено.
И вне политического контекста журналисты примеряли звание «освободитель Аушвица» на многих бывших фронтовиков. Так, 5 июня 2021 года в день смерти участника войны Давида Душмана вышло множество новостей с заголовками вроде: «В ФРГ умер последний из советских солдат, освобождавших Освенцим», «Последний освободитель Освенцима умер в Германии», «В Германии скончался майор советской армии и один из последних освободителей Освенцима Давид Душман».
Подобно Шапиро и Побирченко, Душман, безусловно, герой войны. Об этом свидетельствуют его награды и боевые ранения. Вот что рассказывал сам ветеран: «1-й Белорусский фронт шел севернее Освенцима. И наш командир получил телефонограмму, что там готовится уничтожение заключенных, надо им помочь… В том числе и мой танк спустили немножко на юг. Мы приехали, увидели этот забор и этих несчастных людей. Мы танками поломали этот забор весь и поехали дальше. Отдали все продукты заключенным. Все остальное сделал уже 1-й Украинский фронт. Мы не знали, что Аушвиц существовал. Русские называют его «Освенцим». Аушвиц. Мы не знали. Когда я это увидел….Только глаза, только глаза (у узников). Все изможденные. Страшно»25.
Анализируя документы на сайте «Память народа» можно сделать вывод, что с июля 1941 года Душман был трижды ранен и награжден. Последнее ранение он получил в конце 1944 года, лечение проходил в эвакуационном госпитале, откуда 21 декабря был направлен в Ереванский военно-пересыльный пункт26. 23 декабря направлен в 227-ю танковую бригаду, которая не входила в состав действующей армии, а находилась в составе Закавказского фронта28. День Победы встретил Давид в Армении, в Ленинакане. О чем бы ни вспоминал ветеран, это точно было не освобождение Аушвица.
Ни в одном документе не зафиксировано первенство освобождения лагеря. Да это было и невозможно сделать. Огромная территория, обнесенная колючей проволокой, имевшая несколько ворот — как внешних, так и внутренних, — несколько дивизий, участвовавших в освобождении, множество филиалов. В это время просто невозможно было зафиксировать, кто первым зашел на территорию лагеря, так что этот вопрос навсегда останется предметом исключительно досужих разговоров, а не серьезных научных изысканий.